Вот вы бы, что на месте чекиста Пендюрина сделали с этим нахалом? Я бы отправил его из библиотеки поработать лопатой на свежем воздухе. Явно же видно, что парень оборзел до предела. Чиркова и отправили на торфоразработки. Страшная каторга — торфоразработки?

Моя мать в 15 лет из колхоза в Пензенской области завербовалась в Калининскую область на торфоразработки, там отработала пару лет, потом прекратили торф добывать и она ушла работать на стройку в город Калинин. Вспоминала каторгу? Напротив, с детства помню ее ностальгические рассказы, как хорошо зарабатывали на торфе, какие у нее там были хорошие подруги, такие же девчонки, долго с ними переписывалась, фотографии слали друг другу, рассказывала, как после работы собирали клюкву, ходили на танцы в клуб. А про каторгу — ничего.

А страдальцу Чиркову и ягоды собирать — каторга. И не только ему одному. Все библиотечные придурки, вместе с нашим героем, когда Пендюрин объявил им о направлении на общие работы, на торфоразработки, начали бойкот и голодовку.

Эти придурки даже не осознавали, что они своим бойкотом не только режим нарушают, но и совершают уголовное преступление, ст. 61 УК РСФСР:

«Отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение, — штраф, налагаемый соответствующим органом власти, в пределах до пятикратного размера стоимости наложенного задания, повинности или работы; во второй раз — лишение свободы или исправительно-трудовые работы на срок до одного года; те же действия, совершенные кулацкими элементами хотя бы и в первый раз, или же другими лицами при отягчающих обстоятельствах: сговор группы лиц или оказание активного сопротивления органам власти в проведении повинностей, заданий или работ, — лишение свободы на срок до двух лет с конфискацией всего или части имущества, со ссылкою или без таковой.»

Само собой, Чирков оказался в СИЗО, потом в штрафном изоляторе, потом его перевели на тюремный режим, год с ним валандались, снова попытались заставить работать — разгружать баржу с кирпичом, снова — неподчинение, опять штрафной изолятор. Тем временем ему исполнилось 18 лет и срок его заключения подошел к концу. Как раз в период «соловецкого расстрела», когда по решению Особой тройки НКВД ЛО соловецких узников вывозили тысячами на баржах в Сандармох на расстрел.

Вывезли и активного общественника, разрисовавшего портретами Сталина и Кирова чуть ли не весь соловецкий ландшафт, библиотекаря Вангенгейма, которого начальник КВЧ Пендюрин даже не думал гнать на торфоразработки, профессор Вангенгейм добросовестно трудился в КВЧ.

А Юрия Чиркова, грубо нарушавшего режим, да еще в сговоре с другими заключенными, что само по себе уже есть преступление, на баржу не погрузили, его дело на рассмотрение Особой тройки оперчасть тюрьмы, которой он мозг вынес и нервы трепал, не отправила. Такое вообще могло быть, как вы думаете?

Разумеется, и на свободу Чиркова после окончания срока не отпустили. А зачем на свободе нужен неисправившийся зэка? Законопослушных граждан терроризировать? Воры-разбойники в лагерях хотя бы притворялись исправившимися, а этот нагло демонстрировал — «не сломаете, тираны!».

И именно тогда, когда Особая тройка НКВД ЛО стреляла совершенно невинных людей тысячами, Чиркова Особое совещание приговорило к 5 годам. Конечно, за политику. А за что еще? Вы разве можете подозревать, что все мелкие уголовники, такие, как Чирков, приговоренные ОСО НКВД к разным срокам заключения, уже при Хрущеве стали «политическими»?

* * *

Мне жена, читая мои книги, говорит, что эта мягкость, касаемая преступников, была главной ошибкой Сталина, в результате которой его и убили, в конце концов. Да и некоторые читатели мне пишут, что на будущее это нужно учесть, и если в стране будет восстановлен социализм, то нужно жестче, суровее… как в Китае.

А может, как в КНДР — из минометов проигравших футболистов расстреливать?

В начале 2000-х, когда я был первым заместителем начальника Гродековской таможни по правоохранительной деятельности, мои опера выявили серьезный канал контрабанды дериватов, машинисты одной локомотивной бригады вывозили в КНР медвежью желчь и медвежьи лапы. Несколько раз их прихватывали, но эти контрабандисты отделывались… вообще ничем. Дело в том, что подобные предметы, как части животных, сами животные, запрещенные к обороту, в перечень предметов контрабанды, определенный статьей 188 УК РФ не входили. Это не наркотики и не оружие. Товары, хоть и запрещенные к обороту на территории РФ. И чтобы посадить за их перемещение через границу, как за контрабанду, нужно было, чтобы их стоимость превысила тогда 250 тысяч рублей. А так как они были запрещены к обороту на территории РФ, то у них… не было стоимости. Нет, на черном рынке они стоили много. Но суд заключение эксперта о стоимости товара на черном рынке не примет. Да и сам эксперт такого заключения не напишет. Т. е., даже оштрафовать по административному делу на размер стоимости невозможно. Единственное, что возможно было — конфисковать товар. А эти машинисты его не покупали, они его взяли для перевозки в Китай. Получилось перевезти — заработали. Нет — ничего не потеряли. Вот такое было законодательство.

Раз попали эти машинисты, два, три… Я уже не помню, чем они меня так обозлили, но информацию по ним я на одной из рабочих встреч с сотрудниками китайской таможенной полиции передал китайцам. Китайские таможенники их и взяли с медвежьими лапами вскорости. А по законам КНР они запрещены для перемещения через границу, что из Китая, что в Китай — без разницы. И хоть одну, хоть пол лапы вези — преступление, никакой стоимостной экспертизы не нужно. Если вы думаете, что повезете в КНР шкуру тигра и там таможня будет рада тому, что вы такой дорогой товар в Китай перемещаете, то ошибетесь на 5 лет китайского зиндана, как минимум.

Наша локомотивная бригада в составе машиниста и его помощника по реализованной китайскими таможенниками моей оперативной информации получила в КНР по суду 5 лет ИТЛ.

Вышла эта парочка на свободу через три с лишним года. Я уже был во Владивостоке, как-то приехал в Гродеково в гости к брату и встретил одного из них, внешне мужик был не похож на вышедшего с каторги:

— Ну как китайский зиндан? — я-то знал, что на китайских зонах заключенные голыми руками перебирают стручки острого перца, сидя голой жопой на стручках острого перца. Страшные зинданы!

— Зона, как зона. Китайский выучил и заработал неплохо.

— Кем работал-то?

— Слесарем на швейной фабрике. Форму для армии шили.

Так что, товарищи, суровость законов еще не значит того, что преступившие закон должны быть