жидкость, но зато похмельного синдрома после её употребления почти нет) с пожилым китайцем, бывшим офицером-пограничником. Заговорили про «менталитеты». «Вот, — говорю: китайцы удивительно трудолюбивый народ, в отличие от русских. Мы не такие. Мы с помощью тачки и лопаты небоскреб построить не можем».

Китаец усмехнулся: «Петр, а Днепрогэс лопатами и тачками китайцы строили?»

Дальше о менталитетах рассуждать было глупо…

К середине 60-х годов в КНР было почти тоже самое, что и у нас к 50-м: «элита», недобитое троцкистское охвостье, захотела больше жрать. Мао с его революционностью стал ей мешать. Страна из полной задницы начала вылазить, армия была создана, ядерное оружие в наличии, можно было успокоиться и сидеть в креслах на жопах ровно. Дальше напрягаться было влом. Нужно было Мао скинуть, а самим начать «демократические реформы». Но «Великий кормчий» мобилизовал рядовых членов партии на борьбу с зажравшейся номенклатурой. Мобилизованное войско названо было хунвэйбинами. Знаете как переводится с китайского «хунвэйбин»? Красногвардеец!

Чего им только не приписали сбежавшие из Китая диссиденты! И памятники культуры они громили, и монастыри жгли, и книги… Наша брежневская пропаганда с удовольствием это подхватила. Бред полный. Геббельсовщина.

По всему Китаю пошли организованные хунвэйбиновцами собрания и митинги, партийных обуревших чинуш выволакивали за шиворот на всенародное обозрение, рассказывали, как они уютно на шее народа устроились, гнали с кресел, отправляли в ссылки, в село. Перевоспитываться. ЦК был разгромлен. Аппараты на местах вычищены от бюрократов. Заодно и университетскую мафию, которая, как и наши вавиловцы, приноровилась имитировать научную деятельность, пощипали. «Культурной интеллигенции» досталось на орехи. Аналогу советских «шестидесятников», их Окуджавам мозги вправили, тем, кто тоже не успел сбежать. Сбежавшие за кордон делали то же самое, что и наш Солженицын. От них мы и знаем «правду» о «культурной революции».

От всех избавиться, конечно, не удалось. Самые хитрые и осторожные затихарились. Потом вылазили всякие леворадикалы — «банды четырех», но у них уже не было широкой опоры в партии. С ними легко разделывались.

В движении хунвейбинов тоже наметились леворадикальные течения, знакомые нам всем перегибы. Надавали там по головам, остудили пыл.

Завершилась «культурная революция» разворотом КНР в сторону установления контактов с США. После зачистки политического поля внутри страны можно было начинать НЭП, приглашать к себе иностранных инвесторов. Ленин называл их концессионерами. «О кооперации» — там всё написано, что было потом в КНР сделано: сильная власть с авангардом — коммунистической партией, гос. собственность на основные средства производства, отсутствие частной собственности на землю — никакой капитализм в виде инвестиций-концессий не страшен такому государству. И это государство — социалистическое. Как и СССР 20-х годов…

В 1969 году КПК пошла на окончательный разрыв отношений с СССР. Пора было уже поставить точку в отношениях двух стран. Без полного разрыва с СССР речи о налаживании отношений с США и Европой даже не могло быть.

Поводом были выбраны… Нам со школы говорили, что Китай предъявил к СССР территориальные претензии. Долго еще, еще в нулевых, врали, что на китайских картах районы ДВ и Сибири значились, как китайские территории. Что-то сегодня заткнулись. Устали брехать, наверно. На самом деле ни о каких территориальных претензиях речь не шла, просто китайское правительство попросило пересмотреть границы по рекам в соответствие с международным правом. В 19-м веке царское правительство РИ обошлось с восточным соседом довольно подло и нагло. Границы по рекам провели по китайскому берегу. Международное право предусматривает границу по середине фарватера. Но с Китаем 19-го века вообще мало кто церемонился, дербанили его все, кто хотел.

При Сталине этот вопрос не поднимался. В нем смысла не было, советским пограничникам не приходило в голову отгонять от берега реки Уссури китайских рыбаков. «Русский с китайцем — братья навек!».

Советские ревизионисты, естественно, справедливые требования китайцев удовлетворять отказались. Дошло до вооруженного конфликта. Старый китаец-пограничник, кстати, вину за этот конфликт возложил на своих соотечественников. Левацкое крыло хунвэйбинов и провокаторы в НОАК. Китай не готовился к конфликту, войск у границы не было. Для руководства КНР он был неожиданностью. Там до сих пор много таинственного, открыто Мао не мог признать в те годы, что спровоцировали вооруженное столкновение китайские провокаторы.

После Даманского уже практически никаких отношений с СССР не было. Китаю в налаживании связей с Америкой помогла и война во Вьетнаме. Руководство СРВ долго колебалось, кого брать себе в союзники — КНР или США. Китайские добровольцы успели за время этих колебаний немало крови пролить за свободу Вьетнама. В конце концов хитрозадый дедушка Хо лёг под СССР.

И США уже понадобился противовес советской экспансии в ЮВА. Начались контакты с китайским руководством…

Мао знал, что пока он жив, на тесное экономическое сотрудничество с Китаем никто не пойдет. Он знал, что он не бессмертен, с 1971 года уже очень тяжело болел. За спиной больного лидера снова разгорелась межфракционная борьба в КПК, выскочила на свет левацкая группа «банда четырех», в которую входила и жена Мао. Дэн Сяопина предусмотрительно выводят из игры, делая ему имидж оппозиционера. Предварительно дали поработать в министерстве внешних связей, установить контакты с деловыми кругами США и Европы.

9 сентября 1976 года Мао Цзедун умер. В КНР было тоже самое, что и в дни смерти Сталина — народ оплакивал любимого вождя.

После «Великого кормчего» осталась страна с ядерным оружием, почти поголовно грамотная, победившая голод, создавшая собственную индустрию, вернее, основу для современной индустрии, продолжительность жизни народа выросла в два раза, были побеждены эпидемии, забыто о массовой наркомании…

* * *

Поставить себе целью борьбу с частной собственностью, а не улучшение жизни народа может только лево-троцкистская сволочь. А сдать страну частной собственности — право-троцкистская сволочь. И эти течения постоянно будут возникать, из пепла даже возрождаться, пока хоть где-то в мире есть частная собственность. Потому что у них нет никаких идей (это же сволочь!), кроме как захватить собственность. И, на самом деле, левый уклон, правый уклон — это только временная общетроцкистская позиция. Левые неизбежно становятся правыми, как это было в нашей стране. Сначала они убили Сталина, потом захватили в свои руки всю собственность страны, для чего им понадобилась даже ликвидация артелей и колхозов, обанкротили эту собственность. Перекрасились в правых и под видом «оздоровления экономики рыночными методами» — приватизировали.

Вот если с этих позиций смотреть на китайские «Тяньаньмыни» (два события было на этой площади!), то сразу станет ясна вся их подоплека.

Уже за спиной тяжело больного Мао к 1976 году в КПК сформировалась леворадикальная группировка, известная как