class="p1">— Да… Ведь и правда. Обычно человек начинает переживать. Но я уже встретилась с господином Рентом. Он стал монстром и нежитью, но при этом оказался добрым. К тому же… Хм, не знаю, как сказать, сейчас я не такая эмоциональная…

Услышав это, Лорейн согласно закивала.

— Шок прошёл, когда я встретилась Рентом-гулем. К тому же… Рент уже говорил об этом. Что нежить не такая уж и эмоциональная. Это ко всем относится, господин Айзек? — женщина задала вопрос Айзеку, а он кивнул:

— Я вампир с рождения, потому не могу утверждать… Но те, кто превращаются, говорят, что всё именно так. Но это не значит, что мы вообще лишаемся чувств. Просто нас сложнее выбить из равновесия, и рассуждаем мы более рационально.

— Хо… Я считала Рента и Лину редкими исключениями, но сейчас до сих пор встречаются те, кого превращают в вампиров?

— Об этом рассказывала госпожа, но случаи создания компаньона редки. Потому я мало что слышал об этом. Сейчас вампиры выбирают себе спутников среди сородичей. Некоторые начинают отношения с людьми, но делают их сородичами редко.

Так вампиры могут иметь детей от других вампиров?

Про первое я не знаю, в вот про второе… Слухи есть.

По большей части ложь и предрассудки, но ребёнка, в котором смешалась кровь вампира и человека, называют дампиром.

Таких людей изгоняют из деревень, называя детьми чудовищ… Но когда разобрались, это оказались не дампиры, просто люди, обладающие неконтролируемым сглазом или большим запасом маны, который влиял на окружающих.

Сами дампиры редки как мифриловый ранг.

По крайней мере, я таких не видел.

Хотя не виданных мной монстров не счесть.

Однако есть те, кто собирают слухи о дампирах, и я в том числе.

Всё дело в привлекательности особых глаз и большого запаса маны.

И тут даже не идёт речь о жертвоприношении и пересаживании глаз, а просто маги и рыцари ищут себе таких учеников, это способ найти перспективных людей.

Ну, не так уж и много людей, у которых есть особые глаза или огромный запас маны.

* * *

— Я бы хотела больше узнать о жизни вампиров, но сделаю это позже. Значит на чувства Лины повлияло то, что она стала вампиром, и стадия шока уже пройдена. И хорошо, что она не из тех, кто сильно переживает, — сказала Лорейн.

Лина вопросительно склонила голову:

— А если бы я переживала? — спросила она.

Лорейн ответила:

— … Пришлось бы рассказывать терпеливее. Всё же ты внезапно стала вампиром. В определённом смысле это был бы шок. Вдруг после этого ты пошла бы в город и заявила всем, что являешься вампиром…

— И что тогда?

— … Тебя бы уничтожили. И это могло бы навредить нам. Тут уж можно не сомневаться, — Лорейн говорила об этом совершенно естественно.

Что может только пугать.

Чувств она не лишена, но ужасно рациональная.

Она могла сразу же определить, что важно, а другое попросту отбросить, если надо выбирать.

В таком случае… Кого бы она выбрала: меня или Лину?

Хотя конечно она не думает, что Лина мешает.

Но в худшем случае вариантов не будет.

Повезло, что Лина такая позитивная…

И когда так говорят, так и хочется возразить «жестоко», но девушка похоже тут тоже реагирует по-своему.

Это из-за того, что она менее эмоциональной стала, превратившись в вампира.

Лина спокойно ответила Лорейн:

— Понятно, но будто я так поступлю. Если я заявлю в городе, что являюсь вампиром, меня же сразу убьют. А я умирать не хочу… Хотя и не ясно, жива ли нежить или мертва…

— Верно. Есть те, кто считают, что если пойти в церковь, то что-то можно сделать. Не могу сказать, что такое развитие событий невозможно.

— А… Точно. Ведь и правда такое может быть…

Лорейн права, многие считают, что если станут нежитью и пойдут в церковь, там смогут что-то сделать.

Церкви считают нежить осквернённой, и у них есть святые, обладающие силой очищения.

И ничего удивительного, что кто-то думает, что если очистить, ты станешь таким же как и был.

Только это невозможно.

Очищение святых предполагает полное уничтожение из этого мира, это не способ превратить монстра обратно в человека.

Если ты одержим злым духом, его можно изгнать, и человек становится прежним, но если ты превратился в монстра… Насколько я знаю, способа вернуться назад нет.

Потому идти к ним бессмысленно.

Это как попробовать собственную шею в гильотину сунуть.

Лина и сама это понимает.

— Я такого точно не сделаю, так что не переживайте.

— Похоже на то. И оно к лучшему… Но мы ушли от основной темы. Мы хотели посмотреть на твою магию. Помнишь заклинание?

— Да… Правда не уверена, что смогу выдать такой же результат.

— И не надо. Провал мне даже больше интересен… Активировать сможешь?

— Тут без проблем. Как мечница я использую усиление оружия и тела с помощью маны, элементарную магию я использовать могу… Но вот что-то большее.

— Больше?

— Я училась мастерству у брата-рыцаря… Он учил меня усилению, но толком не рассказывал про другую магию. Только базовую…

Её брата зовут Идрес Роуг, и он служит в первом рыцарском отряде Ялана.

Сейчас он вернулся в столицу из-за работы, но нельзя сбрасывать со счетов его… И вообще семью Лины.

Поднимется много шума, если они узнают, что их дочь стала вампиром…

Надо будет потом обсудить это.

— Хм, рыцарь? Я не знаю, на что способны рыцари Ялана, но для рыцаря империи обычное дело иметь средний уровень владения магией… Ну, возможно у тебя что-то выйдет. Давай, попробуй, — сказала Лорейн, и Лина вышла вперёд.

Я и Айзек наблюдали с расстояния.

Вряд ли всё будет как со мной… Но утверждать нельзя.

Лина произнесла заклинание.

— … Огонь, прими мою ману, и яви себя… «Воспламенение»!

И на её ладони появилось пламя размером с большой палец.

— … Обычное, — сказала Лорейн, после чего продолжил Айзек:

— Обычное, — кивнул он.

Не то, чтобы разочаровались, но атмосфера изменилась, даже как-то неловко, что у меня странный результат вышел.

Когда огонь погас, Лорейн спросила у Лины:

— Какое ощущение от того, что магию использовала? Отличается от того, что раньше было?

— Я не устала. Расхода маны не ощутила.

— … Маны у тебя и правда много. Я не знаю, сколько её обычно у низшего вампира… Господин Айзек?

— Так… Если речь