– Садись, – предложил молодой человек. – Хочешь, я тебе что-нибудь принесу? Чай, например?

– Не откажусь, – согласилась Юля и села на диван, обитый цветастой тканью.

Сын принес поднос с чаем и поставил его на тумбочку возле Юли.

– Спасибо… дорогой, – Юля запнулась, потому что только сейчас поняла, что не помнит имени сына.

Молодой человек не заметил ее смущения и, улыбаясь, сел рядом. Его лицо было очень бледным, а глаза сверкали нездоровым блеском, словно два острых кинжала пронизывая все, на что смотрели.

– Папа сказал, что ты подзабыла некоторые вещи, – обратился он к Юле.

Услышав эту фразу, Юля замерла, обдумывая свой ответ. В итоге, она решила во всем признаться мальчику. Ведь вполне возможно, именно он смог бы стать связующим звеном между ее забытым прошлым, потерянным настоящим и неопределенным будущим.

– Да, он сказал правду, – прочеканила она каждое слово.

– И что, ты забыла все-все? – не поверил он своим ушам.

– Почти…

– А меня ты помнишь? – с любопытством спросил он.

Юля помедлила несколько секунд, а затем робко произнесла:

– Я тебя одновременно и помню, и нет.

– Это как?

– Я уверена в том, что ты мой сын, но все остальное будто кто-то стер ластиком – чистый лист бумаги.

– Ничего себе! Прикольно! – присвистнул он. – Никогда не думал, что такое может быть!

Услышав столь странную реакцию сына, Юля растерялась. Она не могла поверить, что ее собственное дитя не сочувствует ей, а испытывает не понятную для нее радость.

– Я тоже думала, что не может, – спокойно, стараясь не выдавать своего раздражения, сказала Юля. – Так что надеюсь на твою помощь.

Юноша непонимающе уставился на мать:

– Помощь? А что я могу сделать?

– Рассказать мне обо всем, что я забыла, – предложила Юля.

– Но что именно? – совсем растерялся мальчишка. Ему и так было неуютно рядом с больной, казавшейся чужой матерью. А тут еще она хотела каких-то историй из прошлого. Откуда он знал, что можно говорить, а что нет? Ведь в их жизни было очень много странного, непонятного, о чем лучше не вспоминать. Вдруг он скажет что-то такое, от чего матери станет хуже?

«Пусть лучше пока остается в неведении, – подумал он про себя. – Может оно и к лучшему. Да и меня будет меньше пилить».

– Начнем с малого, – продолжала, как ни в чем не бывало Юля, – как тебя зовут?

– Ты не помнишь имени собственного сына, – не подумав, ляпнул юноша. И тут же прикусил язык, увидев расстроенное лицо Юли.

– Меня зовут Илья.

Юля облегченно вздохнула:

– Я так и знала, что ты скажешь это имя. Значит, не все так плохо. Где-то в подсознании информация хранится. Видимо, нужно время…

Мальчишка притих, внимательно изучая свою мать. Его холодные остекленелые глаза неподвижно наблюдали за каждым движением ее губ. Он был так задумчив, что не заметил, как на его лбу появилась испарина, а по вискам стали скатываться крупные капли пота.

– Сынок, что с тобой? – Забеспокоилась Юля. – Ты как-то побледнел и вспотел.

Илья с трудом поднялся и, еле вороча языком, проговорил:

– Мама, я что-то переволновался из-за твоего недомогания. Пойду полежу.

– Да-да, конечно, – Юля вскочила со своего места, не зная чем помочь сыну.

Он поднялся на второй этаж и исчез за дверью своей комнаты. А Юля так и стояла в оцепенении минут десять, с трудом гася в себе паническое, на грани истерики, состояние.

«Только не нервничай! – успокаивала она себя. – Мало ли мальчик плохо себя почувствовал. Я здесь не причем! Отдохнет и спустится».

В какой-то момент Юля поймала себя на мысли, что ее беспокойство за сына зиждется не на материнской любви, а на собственном эгоизме. Ей было неприятно осознавать, что она виновата в его недомогании.

Юля обвела взглядом комнату, ощущая, как в внутри нее растет чувство неприятия и отторжения. Все вокруг казалось каким-то не родным. Каждая красивая, изысканная деталь, вызывала раздражение. Ароматные запахи, распространяющиеся из ваз, в которых стояли цветы, кружили голову. Стены давили, плотнее и плотнее сжимаясь вокруг нее. Почему в своем родном доме она была чужой? Юля со всей силы зажмурила глаза, ладонями закрыла уши и закричала, что есть мочи.

Юля стояла на палубе большой прогулочной яхты, которая неторопливо шла вдоль гавани Сиднея. На город опустились сумерки и миллионы огней в один миг вспыхнули на улицах, в домах, парках.

С воды открывался чудесный вид на город: живописные извилистые уголки Сиднейского залива, маленькие красочные островки, щедро украшенные исторические сооружения, богатые современные виллы. И доминировало над этим чарующим пейзажем архитектурное чудо – Дом Оперы, парусообразные лепестки которого свысока смотрели на засыпающую гавань.

Прошла неделя после того сумасшедшего дня, когда Юля потеряла память. За это время многое изменилось. Поняв, что не может сидеть без дела, она вернулась на работу. Нашла общий язык с сыном, хотя иногда его странное поведение продолжало удивлять ее. Ушла от мужа, договорившись с ним взять паузу в отношениях. И, наконец-то, нашла Бобби!

О, это было счастье, когда она вновь увидела его! Он вошел в ресторан через три дня после их последней встречи. Такой красивый, задумчивый и немного грустный. Он посмотрел на нее своими темными, глубокими глазами, и в ту же секунду Юля была готова рвануть с места и прыгнуть в его объятья. Однако она сдержалась. Собрав волю в кулак, она кивнула ему в знак приветствия и сделал вид, что углубилась в изучение бухгалтерских отчетов. Хотя сердце в этот миг выделывало такие кульбиты, что девушка боялась, как бы она вновь не лишилась чувств прямо на глазах у всего персонала ресторана.

А еще через четыре дня она стояла плечом к плечу с Бобби на борту яхты, которая везла их вдоль Сиднейского залива.

– Какой чудесный вид! – восхищенно прошептала она. – Живу в этом городе уже несколько лет, и, оказывается, ни разу не удосужилась полюбоваться прибрежным пейзажем с воды. Спасибо, Бобби!

– Я же говорил, что тебе понравится! – довольный похвалой, заметил Бобби и притянул Юлю к себе поближе.

– До чего же красивое здание Оперы. С суши оно казалось мне каким-то громоздким и неуклюжим.

– Кто бы тебя послушал! Говоришь таким недовольным тоном о символе Сиднея, признанном одним из выдающихся сооружений современной архитектуры в мире, которое, между прочим, включено в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО, – задорно рассмеялся Бобби.

Вначале Юля смутилась от сделанного ей замечания, а затем, поняв, что мужчина шутит, улыбнулась.

– Извините, я не профессиональный критик, не искусствовед, но все же имею право высказать свое мнение.