тебя. Прикинулась наивной барашкой, а сама так и норовишь вгрызться в кого-нибудь своими острыми зубками!

Усадив Кимото на солому, он вернулся к прутьям и окинул Элис оценивающим взглядом, от которого тут же захотелось спрятаться.

— Скажи-ка мне честно, милая Элис, — обманчиво-нежно проговорил он. — Ты чей друг? Наш или беловолосого хлыща?

Элис постаралась изобразить пренебрежительную улыбку. Госпожа Жозефина говорила использовать такую лишь в крайних случаях, если другие аргументы исчерпаны, а собеседник продолжает наглеть.

— Разве кто-то из вас заслуживает моей дружбы? Я предпочитаю полагаться на себя. И если вы не хотите говорить мне правду, то почему ждете, что я приму на веру каждое ваше слово? Пока вы мне кажетесь более подозрительными, чем молодой господин.

— Потому что не услаждаем твои нежные ушки сладкими речами и обещаниями? — хмыкнул Зэн.

— Потому что считаете, что я могу купиться на одно упоминание матери, которой я в глаза не видела, словно ребенок — на конфетку. Может ее и вовсе не существует.

— Конфетки? — невинно уточнил Зэн, и Элис вдруг совершенно четко поняла, что значит «бесить одним видом». Зэн ее явно бесил.

«Слишком много новых эмоций для одного дня», — подумала Элис.

Развернувшись, она махнула рукой, приманивая свет с потолка. Шарик послушно скользнул на ее ладонь и уменьшился до прежнего размера.

— Иди-иди! — крикнул ей вслед не желающий уняться наглец. — И не забудь переспать с белобрысым — ему на потеху!

— Закрой уже свой рот, идиот, — устало окликнул его Кимото. — Ты опять все испортил.

Сжимая в руке затихшую Изольду, Элис быстро шагала в сторону коридора, по которому пришла сюда. В душе зародилось неприятное ощущение, будто в словах противного Зэна была крупица правды…

Ей очень хотелось верить, что у Лиона есть какая-то причина примерить на себя маску холодного, безразличного циника, принимающего решения исключительно из собственной выгоды, руководствующегося одним лишь холодным разумом. Однако намного правдоподобней выглядело предположение, что он ведет свою игру, пользуясь доверчивостью Элис. Разве такой как он когда-нибудь сможет полюбить создание, подобное ей, кем бы она ни оказалась — живой ведьмой или искусственно созданной…

— Ох, Изольда, кажется, я окончательно запуталась, — вздохнула Элис.

Швабра мягко завибрировала, словно пыталась выразить свое сочувствие разбитой, растерянной ведьме.

Глава 13. Ночное рандеву

Лион шагал по коридору и никак не мог избавиться от неприятного ощущения, засевшего в груди после разговора с адептами Ордена Отступниц. Он не сомневался, что сделал все правильно, однако на душе было противно, словно после проваленного экзамена, за который добрый преподаватель, сжалившись, все-таки поставил проходную оценку.

Из всего, что наболтали пленники, он смог извлечь много полезной информации. Во-первых, те почему-то считали, что на территории герцогства нельзя пользоваться услугами арендованной ведьмы.

Арендованная ведьма. Теперь эти простые слова, которые давно и прочно вошли в обиход корнуэльцев, вызывали в нем раздражение и злость. И причина тому — вторая истина, которую подтвердил разговор с пленниками — ведьмы никакие не куклы. Живые девочки, рожденные живыми матерями. И их магия — не искусственно созданная алхимиками сила, а врожденный дар. Дар, который они, повзрослев, могли разделить с любимым мужчиной…

По всему выходило, что Башня торгует живыми людьми. А если вспомнить о ночных столичных заведениях, предназначенных для самых элитных посетителей…

Только сейчас Лион вдруг понял, что Элис вполне могли отправить работать не к ним в поместье, а в подобное заведение, и кровь тут же закипела от ярости. Его наивная, нежная Элис, которая хмелеет от половины бокала эля, — и бордель. Немыслимо.

Совсем недавно он спокойно закрывал глаза на такой порядок вещей, считая, что это не его дело. Если кому-то нравится развлекаться с вещью — его право. Но теперь ситуация выглядела иначе. И он, как будущий советник короля, должен что-то с этим сделать.

Остановившись перед дверью, ведущей в рыцарскую казарму, Лион на миг прислонился к стене, стараясь привести в порядок мысли. Эти двое почти заставили его совершить непоправимую ошибку. Они так рьяно взялись защищать Элис, что у Лиона закралась мысль открыть им истинное положение дел, записав в союзники.

— Орден Отступниц, — усмехнулся Лион, поражаясь собственной глупости. — Конечно, Лион, давай, подружись с главной проказой королевства! Это очень поможет и тебе, и Элис!

Нет, он все сделал правильно. Отступники не разгадали, что он — сын герцога. Не поняли, что для него значит Элис. И это — лучшая защита, которую он мог ей дать. По крайней мере, пока не выяснит, можно ли им доверять.

Вздохнув, Лион распахнул дверь и едва не столкнулся с Карлом, застывшим на проходе неживым изваянием с извечным подносом наперевес.

— Кхе-кхе-кхе! — начал слуга, но Лион лишь горестно от него отмахнулся.

— Прекращай уже кашлять, все равно не помогает.

— Так я не специально, — прохрипел Карл. — Заболел я просто, кхе-кхе.

— А, — отозвался Лион. — Не мудрено заболеть, если день и ночь по холодным коридорам шастать. Возьми пару выходных, отлежись, молочка теплого попей.

— Непременно, — пообещал Карл и с особой старательностью тыкнул в Лиона тяжелым подносом, на котором обнаружился запечатанный конверт. — Письмо для молодого господина.

— Спасибо, — Лион взял конверт, обиженно потирая ушибленный бок.

Прочитав адрес отправителя, он нахмурился и, торопливо развернув послание, быстро пробежал его глазами.

— Когда пришла почта? — уточнил он, но, подняв глаза, с удивлением обнаружил, что Карла уже и след простыл. Вот же шустрый старикашка!

Вздохнув, Лион направился к выходу из казармы, сжимая в руках письмо. Кажется, этот сумасшедший день никогда не закончится.

***

Вернувшись из подземелья, Элис долго принимала ванну, пытаясь смыть с себя неприятное, липкое ощущение обманутых надежд. В ушах до сих пор стоял холодный голос Лиона, прикидывающего, как ему лучше заполучить ее силу. Бррр! Элис, задержав дыхание, с головой погрузилась под воду, прячась от всего мира. Но очень скоро ей понадобился глоток воздуха — пришлось вынырнуть.

Вот так всегда. Одного желания не дышать мало — рано или поздно придется вновь потянуться к тому, без чего не можешь жить. Самым обидным было осознавать, что теперь ей придется тянуться не только за воздухом… Лион как-то незаметно прокрался в ее сердце и в мгновение ока сделался для нее самым важным человеком.

Возможно, она сама виновата — не просто позволила проклюнуться ростку запретной, обреченной любви, заботливо вспахав благодатную почву собственного одиночества, но и поливала его несбыточными мечтаниями. Разве Лион когда-нибудь давал ей повод сомневаться в своем безразличии, кроме тех моментов, когда она сама проявляла инициативу? Нет. Он всегда был показательно сдержан и холодно вежлив.

Как она