Серебряков обещание сдержал: пришел точно к ужину, да еще и принес бутылку шампанского. Потом началась эпопея с уговорами стеснительных Нины и Васи, чтобы они также присоединились к нам за праздничным столом. И это несмотря на то, что вопрос их прямого участия в качестве гостей уже обсуждался не первый раз! Наконец Нина сняла фартук, сменила блузку на более нарядную, и мы расселись за столом: Варя во главе, мы с Серебряковым по одну сторону от нее, водитель и домработница — по другую. От шампанского Вася с Ниной отказались, вернее, разрешили налить себе по треть бокала: первый сослался на то, что ему завтра за руль, вторая тоже «прикрылась» работай. В итоге шампанского больше всего досталось мне. Варя долго с нами не усидела, быстро поела и, не дожидаясь торта, убежала к своей Смоки, которая как раз снова решила пободрствовать и была готов к новым играм.

— Ну раз мы уже все собрались здесь, Денис Игоревич, — смущаясь, произнесла вдруг Нина, — давайте тогда поднимем тост и за ваше здоровье и благополучие. Знаю, вы не любите и не хотите вспоминать о том, что и у вас сегодня праздник… И вы даже можете ругаться, но я все же купила вам маленький подарок…

— Нина, ну зачем? — Серебряков тоже неожиданно стушевался и, кажется, несколько рассердился, и только я пока не понимала из-за чего весь сыр-бор.

— Как бы… И я тоже не смог без подарка, — вставил Василий и полез в нагрудный карман пиджака, откуда достал маленький подарочный пакет. — Это мелочь, недорогая… Купил в автомобильном магазине, вам точно пригодится… С днем рождения, Денис Игоревич…

С днем рождения?!

— День рождения? — я растерянно глянула вначале на Васю, а потом на Серебрякова. — У вас сегодня тоже день рождения?

Серебряков нехотя кивнул и развел руками.

— Денис Игоревич не любит о нем вспоминать, — вернулась Нина, — и нам запрещает…

— Но вы постоянно нарушаете этот запрет, — усмехнулся Серебряков.

— Вот такие уж мы нерадивые, — тоже улыбнулась Нина и поставила перед ним большую красную чашку. — Я на днях заметила на вашей прежней скол и решила, что пора сменить на новую. Вот как раз и случай подвернулся…

— Спасибо, Нина. И тебе, Вася, тоже спасибо, — поблагодарил Серебряков, забирая подарки. — Но давайте уже об этом забудем и продолжим праздновать Варин день рождения…

Наверное, мне тоже следовало хоть как-то поздравить его, но у меня будто язык к небу прирос. Было ужасно неловко и немного обидно, оттого, что никто и словом не обмолвился, даже по секрету, что у Серебрякова тоже день рождения! И, главное, болтушка-Варя не проговорилась! А тут еще и шампанское стало делать свое темное дело, гудя в голове и вызывая приливы жара каждый раз, когда локоть Серебрякова случайно задевал мой, а нога под столом так же случайно касалась моей. Еще и сердце начинало тарахтеть как сумасшедшее… «Наверное, мы слишком близко сели, надо бы отодвинуться», — мелькнула у меня мысль, но я даже не дернулась.

Потом был торт, задувание свечей и игры, в которые Варе удалось вовлечь всех. Засиделись допоздна, даже Варвара отправилась спать только после одиннадцати, не забыв прихватить с собой свою новую подружку. Когда они со Смоки заснули, я спустилась помочь Нине убрать со стола.

— А почему Денис Игоревич избегает праздновать свой день рождения? — все-таки поинтересовалась я у Нины.

Та сперва пожала плечам, а потом, понизив голос, ответила:

— Возможно, потому что четыре года назад в этот день от него ушла жена, бросила его и Варю…

— Так она жива? — удивилась я.

Прямо вечер откровений какой-то…

— Живее всех живых…

— И где она сейчас?

— Кто ж ее знает, — Нина, похоже, уже пожалела, что поддалась на мои расспросы, поэтому отвернулась и с преувеличенным усердием стала тереть тарелку губкой.

— Еще не спите? — в кухню вошел Серебряков.

Мы с Ниной быстро переглянулись, но он, кажется, не слышал наш разговор.

— Да вот уже идем, — Нина сполоснула последнюю вилку, вытерла ее и положила в шкафчик. — Спасибо за праздник, Денис Игоревич, — она стала снимать передник, — и вам, Маша…

— Это вам спасибо, — я улыбнулась. — Столько наготовили…

— Это моя работа, — весело отмахнулась Нина и направилась прочь из кухни. — Спокойной вам ночи…

— Спокойной ночи, — отозвались мы одновременно с Серебряковым.

— С днем рождения, Денис Игоревич, — все же я решилась сказать ему это. — К сожалению, я не знала об этом, поэтому и подарка у меня нет…— я улыбнулась.

— Глупости какие, — тоже с усмешкой отозвался Серебряков. — Мне вообще не нужны никакие подарки, я же уже говорил…

— И все же… Вышло как-то неудобно…

— Не хотите шампанского? — Серебряков открыл холодильник и достал бутылку, которую мы так и недопили за ужином. — Тут как раз по бокалу осталось…

Не дожидаясь моего ответа, он взял с полки два фужера и разлил по ним напиток.

— Глазомер меня подвел. Вышло едва ли по половине, — один бокал он протянул мне.

— Так даже лучше, — я приняла фужер. — За Варю?

Мы легонько чокнулись и пригубили по глотку.

— С подарком мы все же угадали, — снова усмехнулся Серебряков.

— Похоже, да…— я тоже улыбнулась.

Его взгляд остановился на мне и стал каким-то задумчивым, будто он собирался что-то еще сказать. И на этот раз я почему-то точно знала, что это будут за слова, но главное, я желала их услышать и одновременно боялась.

Трусиха во мне победила.

— Мне тоже надо идти спать, — я торопливо осушила свой бокал и ринулась к раковине ополоснуть его.

Серебряков сделал то же самое: допил свое шампанское и подставил фужер под струю воды, которую я еще не успела выключить.

По лестнице поднимались вместе. Ноги предательски дрожали, а внутри все сжималось и скручивалось от невысказанных желаний. Ступенька, еще ступенька… Когда же они закончатся?.. На последней я все же споткнулась, и спину тут же обожгла ладонь Серебрякова:

— Осторожно…

Я благодарно кивнула и продолжила путь. След от его руки продолжал пылать между моими лопатками и огнем растекаться по венам. Вновь стало невыноси можарко…

— Маша…

Я судорожно вздохнула, когда его ладони вновь коснулись меня, на этот раз накрыв плечи.

— Я все-таки не могу забыть то «недоразумение», — раздался над ухом шепот. — И не хочу…

Я не ответила. Меня трясло от переполнявших эмоций, от сумбурных желаний и еще черт знает чего, чему не находилось никаких объяснений…

Руки Серебрякова медленно заскользили вниз, оглаживая мои изгибы, задержались на бедрах, легли на живот… Губы осторожно коснулись впадинки на шее, и из меня вырвался тихий стон. Тогда он порывисто развернул меня к себе лицом и впился уже в мои губы, жадно сминая их. Я медлила всего мгновение, откликнулась с несвойственной мне пылкостью. Будто изнывая от жажды, пила этот поцелуй и никак не могла им напиться.