к окончательной делегитимизации антагонистичной коммунистической модели: если при таком строе снижение уровня политических свобод сопровождается одновременным снижением экономики и общественного благосостояния, то в чем тогда вообще смысл его существования?

Второй вывод, напрашивающийся здесь, сводится к тому, что аналогичным образом можно покончить не только с властью по цензовому принципу, но и с капитализмом и коммерциализацией в целом[138]. Обширные сектора экономики, начиная с образования и здравоохранения, в значительной мере включая транспорт и энергетику, были организованы за рамками логики торговых отношений – благодаря использованию различных систем государственного сектора, структур взаимопомощи и некоммерческих организаций, дотаций и инвестиций, финансируемых за счет налоговых поступлений. Причем такой подход не просто сработал, а сработал гораздо эффективнее частного капиталистического сектора. И даже если ряд лоббистов в США продолжает настаивать на обратном (по вполне очевидным причинам и, к сожалению, порой весьма результативно), каждый, кому интересны факты, сегодня прекрасно знает, что с точки зрения здоровья нации и продолжительности жизни европейские системы здравоохранения гораздо менее затратны, но при этом куда более эффективны по сравнению с частными американскими компаниями[139]. В сфере образования сегодня больше никто (ну или почти) не предлагает заменить школы, лицеи и университеты акционерными обществами, руководящимися логикой капитализма[140]. Независимо от полемики и дебатов (вполне обоснованных) на тему необходимости улучшений или придания развитию социальной сферы нового импульса, в странах, где в XX веке значительно укрепилось фискальное, социальное государство всеобщего благосостояния, нет ни одного сколь-нибудь значимого политического движения, которое ратовало бы за возврат к ситуации, существовавшей до 1914 года, когда налоговые поступления составляли менее 10 % от национального дохода.

Введение прогрессивного налога на доходы и наследство

Давайте перейдем к вопросу о прогрессивном налоге. До начала XX века практически все фискальные системы на планете строились исключительно по регрессивному принципу – в их основе чаще всего лежали налоги на потребление и косвенные сборы, которыми бедные в пропорциональном отношении облагались гораздо больше богатых. Самым экстремальным видом регрессивного налога являлась подушная подать, то есть налог по единой ставке для всех, который для низкооплачиваемого работника был по определению в десять раз больше, чем для высокооплачиваемого, получавшего в десять раз больше него[141]. Пропорциональный налог представляет собой сбор с доходов и наследства, взимаемый по ставке, единой для всех социальных классов. А вот прогрессивный налог, в отличие от него, основывается на шкале, в соответствии с которой ставка налога растет по мере увеличения доходов и размера наследства[142].

История дебатов вокруг прогрессивного налога насчитывает не одну сотню лет. Особую значимость они приобрели в XVIII веке, главным образом во время Великой французской революции. В многочисленных брошюрах, имевших активное хождение в те времена, описывались системы, по своему содержанию довольно близкие к той, которая наконец нашла масштабное применение в XX веке. В 1767 году градостроитель Граслен предложил шкалу налогообложения, в соответствии с которой доход в размере половины от среднего должен был облагаться по эффективной ставке 5 %, в то время как для дохода, превышающего средний в 1300 раз, она предусматривалась на уровне 75 %. В 1792-м Эли Лакост разработал аналогичный подход в отношении налога на наследство: ставка на мелкие наследства устанавливалась на уровне 6 %, затем постепенно росла и для самых крупных достигала 67 % (см. Таблицу 1). Но за исключением 1793–1794 годов, когда прогрессивные шкалы были введены на некоторое время в качестве эксперимента, в конечном счете после революции утвердились пропорциональные или регрессивные налоги. В XIX веке наследство, переходившее от родителей к детям, независимо от его размера облагалось по ставке 1 %. При его передаче родным братьям и сестрам, кузенам и лицам, не состоявшим с умершими в родстве, ставки хотя и были выше, но размера наследства все равно не учитывали. Данный отказ от прогрессивной шкалы внес значительный вклад в рост концентрации собственности до 1914 года.

Таблица 1

Несколько предложений о введении прогрессивных налогов во Франции XVIII века

Интерпретация. В рамках проекта введения прогрессивного налога на доход, предложенного Грасленом в 1767 году, эффективная ставка налогообложения постепенно повышалась с 5 % для ежегодного дохода в размере 150 турских ливров (что по тем временам составляло около половины среднего дохода на взрослого человека), до 75 % для дохода в размере 400 000 турских ливров (то есть в 1 300 раз больше среднего). Сходную прогрессивную шкалу предполагал и проект налогообложения наследства, предложенный Лакостом в 1792 году.

Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite

Прогрессивная шкала налогообложения в подавляющем большинстве стран появилась только в начале XX века, причем буквально за пару лет. В США верхняя планка ставки федерального налога на доход, по которой облагались самые крупные прибыли, выросла с 7 % в 1913 году до 77 % в 1918 году, а в 1944 году и вовсе достигла 94 % (см. График 20). В 1932–1980 годах, то есть без малого полвека, она колебалась на уровне 81 %. Хотя лидерство в этом отношении и принадлежало Америке, показательная динамика в плане прогрессивной шкалы налогообложения доходов и наследств также наблюдалась в Великобритании, Германии, Франции, Швеции, Японии (см. График 21).

Разве прогрессивный налог можно было бы ввести в отсутствие шока Первой мировой войны и того давления, которое на элиты капиталистических стран оказывал большевистский режим? Ответить со всей уверенностью на этот вопрос не представляется возможным. После 1914 года первый конфликт общемирового масштаба и обусловленные им события, начиная с революции 1917 года, настолько потрясли историю, что пытаться представить XX век без периода между Первой и Второй мировыми войнами, без Советского Союза и холодной войны нет никакого смысла[143]. В то же время в долгосрочной перспективе введение прогрессивного налога следует рассматривать как следствие общественно-политической борьбы и движения трудящихся за выполнение их требований, тоже имеющих свою давнюю историю. Да, на ход этого процесса оказали влияние самые разные события (войны, революции, кризисы), однако их относительная значимость в немалой степени варьируется как от конкретной страны, так и от характера самих этих явлений, которые отнюдь не появились на голом месте, потому как в огромной степени были итогом огромного накала в обществе и существовавшего на тот момент неравенства.

График 20

Введение прогрессивного налога: верхняя планка ставки налога на доход, 1900–2020 года

Интерпретация. Средняя ставка налогообложения самых высоких доходов в США в 1900–1932-х годах составляла 23 %, в 1932–1980-х годах 81 %, в 1980–2020-х годах 39 %. Верхняя планка в указанные периоды составляла соответственно 30 %, 89 % и 46 %.

Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite

График 21

Введение прогрессивного налога: верхняя планка налога на наследство, 1900–2020

Интерпретация. Средняя ставка налогообложения самых высоких наследств в США в 1900–1932 годах составляла 12 %, в 1932–1980 годах 75 %, в 1980–2020 годах 50 %. Верхняя