Но тут сердце защемило тоской, когда Семеныч представил, что больше Ее не увидит. В большинстве случаев, он умел, если и не сразу, но принять решение о том, что делать, или о том, чего не делать. Но только не в этом случае…

– Катенок! – позвал Семеныч. – Что теперь делать-то?

«Ничего не делай! Нельзя делать того, в чем ты не уверен».

– А что это происходит? Это любовь?

«Любовь – это всего лишь слово, которое придумали люди. Оно ничего не объясняет. Что происходит, то и происходит. Тут от тебя не так уж много и зависит. Это больше, чем ты. Это больше, чем Она. Вы слишком «подошли». Ваше «соединение» дает очень сильный эффект. Я не могу тебе объяснить, потому что для объяснения этого явления, слов еще не придумали».

– Может быть, нам лучше расстаться?

«Глупый ты, Семеныч».

– Почему, Катенок?

«Вы не сможете теперь сами расстаться. Неважно, захотите этого вы или нет. Образно говоря, вы стали камнем, на котором начало строиться новое здание, и вытащить этот камень из фундамента у вас не получится».

– Что ж теперь ни от меня, ни от Нее ничего вообще не зависит?

«Зависит, но не многое. Не терзайте друг друга понапрасну. Вы ничего по существу, изменить уже не сможете. К примеру, ты сможешь поцарапать себе руку, но серьезно повредить ее не дадут. Вы даже не сможете теперь сами даже умереть, я уж не говорю о том, чтобы расстаться. Ваши жизни теперь полностью вам не принадлежат. Вы вольны еще в ограниченных пределах действовать самостоятельно, но ничего существенного от вас уже не зависит».

– Мне это не нравится! Нас будут вести, как скотину, на бойню?

«А почему ты не возражаешь против принятых людьми физических законов? А нравится ли тебе, например, гравитация?»

– Катенок! Причем тут гравитация?

«Как гравитация ограничивает ваши передвижения, так и другие, неосознаваемые вами, законы мироздания ограничивают ваши другие возможности. Никто вас не собирается вести на бойню. Вам будут всего лишь ставить препятствия там, куда вам идти не следует».

Семенычу нестерпимо захотелось увидеть Ее. Просто увидеть и убедиться, что все хорошо. Но был поздний вечер. Да и прошедшее утро, похоже, поставило большую помарку на этом вольном сочинении.

Семеныч выключил музыку, которую уже давно не слышал. Сердце неспокойно стучало. Стало нестерпимо тесно и душно. Он сдернул с вешалки пальто и, спохватившись, крикнул жене из коридора:

– Я за сигаретами!

* * *

Возвращаясь домой, Она увидела до боли знакомую за последние полтора года машину. За тонированными стеклами ничего нельзя было разглядеть, но Ей совсем этого и не требовалось: Она прекрасно знала, кто находится внутри. Думая о том, что Ее еще можно было не заметить, Она решила каким-то невообразимым способом попасть в подъезд, незаметно миновав эту машину. Встречаться сегодня с тем, кто находился в автомобиле, Ей совершенно не хотелось.

Она свернула с тротуара и, перебежав по газону, стремительно обогнула дом, чтобы попасть к подъезду с другой стороны, вдоль стены дома. Крадучись, Она дошла до подъезда, намереваясь проскользнуть внутрь. Взявшись за ручку двери, дернула ее на себя. Но кто-то ногой прижал дверь. Она замерла. Сзади стоял и тяжело дышал человек. Можно было не оборачиваться: аромат мужских духов был Ей знаком.

Мужчина склонился к Ее уху. Защекотала воспоминаниями небритая щека.

– Надо поговорить. Тебе не кажется, что это уже не смешно? На звонки не отвечаешь, у друзей не появляешься. Что произошло?

– Я просила никогда не приближаться к моему дому. У меня все хорошо, – ответила Она, и, с опаской поглядев на свои окна, развернулась, и обреченно пошла к его автомобилю, понимая, что разговора не избежать.

– Третий день пытаюсь выловить тебя здесь.

– Нормально все! У меня много работы, некогда было, – Она захлопнула дверцу машины, поеживаясь от вечерней прохлады.

– Дурака-то из меня не делай. Оставь эти сказки для своих малолетних детей и мужа. Со мной такие номера не пройдут, – устало усмехнулся он и, приблизившись к ней, отодвинул прядь волос, обнажая шею. – Что с тобой?

– Ничего, – Она мягко отодвинулась.

– Ничего, так ничего, – сказал мужчина, вставляя ключ в замок зажигания.

Ехали молча. Она, отвернувшись, смотрела в окно. Он искоса поглядывал на Нее. Больше всего Она не любила таких моментов, когда надо что-то сказать, а говорить и прояснять ситуацию абсолютно не возникает желания.

Припарковались возле его дома. Он заглушил мотор.

– Я есть хочу, – капризно протянула Она, сообразив, что ресторан будет лучшим вариантом, чем его квартира, в которой они сейчас останутся наедине. На уловку мужчина не поддался.

– Сейчас что-нибудь приготовлю. Пойдем.

В его квартире Она привычно поставила сумку на высокий комод, повесила верхнюю одежду на вешалку и прошла в зал. Опустилась на диван, щелкнула пультом от телевизора, прикрыла глаза и устало прислонилась затылком к спинке. Он шумел на кухне.

Почувствовав на себе его взгляд, Она открыла глаза. Мужчина стоял в дверях зала, сминая полотенце в руках и наблюдая за Ней. Отведя глаза, Она поднялась и прошла на кухню.

Стол уже был сервирован приборами. На тарелках – незатейливый салат, жареное мясо, хлеб, треугольные ломти сыра и бутылка сухого французского вина.

– Я не хочу вино.

Он с готовностью открыл бар, выискивая что-нибудь еще.

– Я не хочу пить совсем, – Она прошла к балконной двери, прижавшись лбом к холодному стеклу. Он обнял Ее.

Мысли Ее вертелись. Она торопилась придать им словесную форму, но ничего не получалось. Ее неприязненный взгляд скользнул по толстому темно-серому коту, который приветствуя Ее, потерся о ноги. Мужчина знал, что Она недолюбливает кота, поэтому подхватив его, тут же унес и закрыл в другой комнате.

Вернулся и развернул Ее к себе.

– Ну?

«Вот что я должна сейчас ему сказать? Что у меня… А что, собственно, у меня?» – Она не могла описать словами несколько встреч с другим мужчиной, потому что это выглядело бы слишком глупо. Рассказать, что Она почувствовала за эти дни – тоже вряд ли удалось бы: Она вдруг поняла, что еще нет таких слов, точно передающих чувства. Обжигающей волной огня обдало Ее при одном лишь воспоминании о Семеныче, о его мускулистых руках, о его родинках на груди и спине, о светлых глазах, которые нежно восхищались Ею. И сразу повеяло промозглым ветром, как только Она воспроизвела в памяти сегодняшнее утро: незнакомый взгляд, усмешка на чужих губах, напряженная рука, нервно поправляющая воротник пальто.

«Боже, какая глупость! Ведь он просто искал очередную женщину для вполне понятных мужских утех. И все! Все остальное мне показалось! У нас была одна ночь и несколько встреч на улице. Я его совершенно не знаю, через месяц мы, может, и не вспомним друг друга. Подумаешь глаза, просто они у него такие необыкновенные, но также они будут смотреть и на других женщин. И трогать он их будет также… Ой-ей-ей», – Она непроизвольно отдернулась. Растерянно подошла к столу, подвинула стул и, взяв вилку с ножом, потянулась за куском мяса. Мужчина присел рядом и засмеялся: выражение Ее лица сменялось за считанные секунды и весьма прозрачно отображало бурю эмоций.