была того же оттенка, что и у Дезидерии, а волосы ниспадали крупными черными локонами.

Андреа поразила исходившая от Исидора невинность. У него были добрые карие глаза, полные губы, застенчивая и почти восторженная улыбка. Юноша воплощал хрупкую драгоценную красоту.

– Исидору не нравится глядеть на себя, – пояснила Дезидерия, прижимая к себе сложенное полотно. – Нам пришлось убрать отсюда зеркала. Он даже несколько раз разбивал собственный бюст. Я не хотела, чтобы картину постигла та же участь. Я хотела понемногу показывать брату портрет, чтобы он успел привыкнуть к нему Картина пробыла тут всего несколько дней, после чего… Исидора похитили.

– Что именно произошло? – спросил Андреа, внезапно ощутив любопытство.

Дезидерия нахмурила густые брови. Ей было мучительно копаться в болезненных воспоминаниях.

– Чуть больше месяца назад Исидор пережил… тяжелый кризис. Такого не было уже давно, и мне было очень страшно за него… Такой Дар не может оставаться незамеченным, он улавливает и производит много Света. Окажись Понтифик поблизости, он обязательно заметил бы Дар Исидора. Во всяком случае, мне так кажется. Я думала увезти Исидора из столицы. Он уже вышел из возраста, когда его могли отправить в Оффиций, и я боялась, что Красные солдаты ворвутся и заставят его вступить в Культ, как это было во время провозглашения закона о благословленных. Я помню те времена очень ясно, хоть и была совсем маленькой. Тогда страх не только заполонил Фаос, но и выполз за его пределы.

Взгляд Дезидерии потемнел.

– Брат Мельхиор воспользовался моим отъездом и похитил Исидора… Когда я вернулась домой, брата уже не было. Понтифик все сделал правильно, но я до сих пор не понимаю, как ему это удалось… Я с самого начала исключала возможность похищения. Мои слуги не понимали, что происходит, а Исидор не закричал и не позвал на помощь. Он просто… исчез. Для меня до сих пор остается загадкой, как они убедили его уехать: это невозможно! Тогда я решила, что Исидор сбежал сам. Не могла же я разоблачить нас и развесить по Фаосу объявления о пропаже! Существование Исидора держалось в секрете с самого его детства, когда у него проявился Дар. О нем знали только некоторые члены семьи и самые верные друзья. И я решила искать его своими силами. Сначала пришлось найти Пердитию, чтобы определить его местоположение. Первым делом я направилась в Оффиций Фаоса, но там такого Дара не нашлось. Нужный носитель, точнее носительница, нашлась в Пракасе. Благодаря ее помощи я узнала, что Исидор находится во дворце, и что принцесса собирается выйти замуж. Связь между этими событиями была очевидна… Чуть позже Аделаида подтвердила мои догадки и очень помогла. Когда Исидора похитили, я была у нее дома. Даже она ничего не знала ни о похищении, ни о свадьбе. Понтифик всеми силами пытался скрыть присутствие Исидора во дворце. Само собой, он опасался моей мести… С тех пор прошел месяц, и ему пришлось ослабить бдительность, хотя мне хорошо известно, что он замышляет. Понтифик тоже понимает, что я в курсе происходящего. Наверняка он ждал, что я вернусь с армией и штурмом возьму дворец или устрою публичный скандал. Кроме того, Мельхиор не хуже моего знает, какую опасность таит Дар Исидора, и не решится раскрывать его средь бела дня… Дворяне Фаоса до сих пор не знают о существовании моего брата, что ставит нас обоих в затруднительное положение.

Ее черные отчаянные глаза обратились к портрету брата. История Дезидерии заставила Андреа проглотить обиду. Все существовании благословленных находилось под печатью молчания, и случай Исидора не был исключением. Мальчишка оказался одним из них. Пусть Исидору повезло, и у него была семья, защитившая его от Культа, расплата за нее оказалась неизбежной. Жизнь вырвала юношу из гнезда, как и любого другого благословленного. Андреа хорошо понимал страдания Исидора и его старшей сестры. Как много семей разрушил закон о благословленных…

После долгого молчания Андреа попросил Дезидерию побольше рассказать о брате.

– Неужели Исидор настолько ненавидит себя, что уничтожает каждое произведение, написанное или слепленное с него?

– Дело не в этом. Мне кажется, Исидору трудно смириться с тем, что он человек. Для него человек – зло, способное на самое худшее. В детстве мы именно так описывали ему людей, которые могли прийти и забрать его. Когда он видит такие изображения, то вспоминает собственную природу. Исидор боится, что не сможет держаться на высоте, боится причинить боль окружающим, боится самого себя…

– Он поэтому любит птиц?

Некоторое время вопрос висел в воздухе. Дезидерия скрестила руки и, с видом мечтательным и озабоченным, подошла к окну. Ее взгляд остановился на кованой ограде террасы, на которую проникал теплый свет летнего солнца. Усохшие растения гнили в горшках и обвивали ржавые столбики балкона.

Когда-то здесь жили попугаи. Дезидерия подарила их Исидору через несколько недель после того, как они остались на огромной вилле вдвоем, брошенные на произвол судьбы. В конце концов, Исидор выпустил попугаев. Дезидерия и сейчас помнила восторженные возгласы брата, когда птицы разноцветным облаком взмывали в небеса.

– Страсть к птицам имеет другую природу. Возможно, она дает ему ответы о сущности человека. Впрочем, она выросла на другой почве.

Дезидерия прислонилась плечом к оконной раме. Навес веранды оброс мхом, на нем лежал слой песка, занесенного туда ветром. Сквозь щели досок пробивались лучи солнца. Девушке хотелось утонуть в синеве неба.

– Исидор мечтал летать.

Андреа молча приблизился к Дезидерии. Он все еще злился на девушку, но понимал ее. Ему были близки чувства обманутой сестры. Поэтому он решил выслушать Дезидерию.

– Когда родители умерли, Исидор был совсем маленьким и не понимал, что происходит. Я объяснила ему, что наши родители воссоединились со Светом и теперь они там, наверху. Думаю, он придумал массу историй про них… По его словам, только птицы, воспаряющие к небу, могут добраться до наших родителей. Ему хотелось улететь с птицами, чтобы разыскать родных.

– Мне очень жаль слышать это, – ответил Андреа.

Вместо того, чтобы продолжить разговор об Исидоре, Андреа предпочел сосредоточить внимание на собеседнице:

– Наверняка вам тоже пришлось нелегко. Смерть родителей, воспитание брата, унаследованное богатство, конечно же.

– Я справилась. Мне удалось удержать состояние, хотя никто не верил в меня. Говорили, что я слишком молода и не смогу успешно управлять делом родителей без мужа.

– И вы никогда не думали о замужестве? – спросил Андреа.

– У меня уже был маленький брат, которому требовалось много внимания. Мне бы не хватило времени на мужа. Положение дел давало мне возможность не вступать в брак.

Дезидерия повернулась к Андреа. За долю секунды тревога испарилась с ее лица. Перед ним снова была стойкая, властная хозяйка виллы, которую он успел хорошо узнать.

– Сколько времени вам нужно провести у портрета,