— Не умирай, слышишь, педагог? Мне бы не хотелось, чтобы Венеция ассоциировалась у меня с потерей лучшего на свете мужчины, — и тихонько добавила: — Пожалуйста, любимый, поправляйся. Ты мне очень нужен.

— Ну, девушка. Не выдумывайте, — сказал врач. — Всё с ним будет хорошо. Только вот беречься определенно нужно! И без разных глупостей!

Инна поцеловала Андрея и вышла из палаты.

Несмотря на жуткую усталость, возвращаться в пустой номер она не хотела. Она пошла гулять по вечерним улочкам Венеции, стараясь запомнить каждый уголок, каждую улочку этого волшебного города.

У неё было много времени для того, чтобы проанализировать то, что случилось. Поругать себя, внушить себе, что Саша приносит ей одни только беды. И, между тем, обрывки их свидания она никак не могла выкинуть из головы. На её коже всё ещё были его поцелуи.

Инна пошла в номер и попыталась смыть с себя его следы. Она опустошила почти половину бутылки вина, мысленно прощаясь с Сашей, на этот раз уже точно навсегда. Она чуть не потеряла Андрея. Страшно подумать, что было бы, если бы она пришла ещё позже. «Любовь. Любовь. Да к чёрту любовь! К чёрту Сашу! Чего тебе ещё нужно, дура? Видно, не просто так говорят, что мы, бабы, дуры, выбираем плохих парней. Дала слабинку! Обрадовалась! Потекла… И далась она мне, эта Венеция! Чуть не угробила Андрея!»

Она мысленно ругала себя, сидя на подоконнике и внушая себе, что ничего такого, особенного в этой Венеции, на самом деле нет.

Лишь под утро Инна уснула, перебравшись на диванчик.

Поспав пару часов, она побежала в больницу. Андрей выглядел хорошо, будто и не было всего этого кошмара. Они пообедали в кафе около отеля, и она решительно начала собирать вещи.

— Ты чего собираешься? У нас ещё неделя, — удивился Андрей.

— Знаешь, я подумала, ну её, эту Венецию. Давай домой вернёмся. В наш маленький домик на берегу. Я так сильно по нему скучаю здесь. И к тому же, кажется, я устала от воды. Здесь её как-то уж слишком много.

Андрей рассмеялся.

— Ну что ж, хорошо, раз ты так хочешь. Только давай останемся ещё на пару-тройку дней. Мы ничего не успели посмотреть. А я так хотел целоваться с тобой на мосту вздохов и покататься на гондоле по узким улочкам.

Он притянул её к себе, усадил на колени и нежно обнял.

Инна повернулась к нему лицом, посмотрела в глаза и поцеловала. Она закрыла глаза и постаралась пробудить в себе то самое чувство дрожи, но снова поняла, что это совсем другое. Почувствовав его желание, она позволила ему ласкать себя.

— А как же доктор? — прошептала она.

— Какой доктор? О чём ты? — отшутился Андрей, начиная дышать всё прерывистее.

— Я боюсь за тебя, — Инна посмотрела в его глаза, — я правда, очень боюсь за тебя.

— Тогда тем более ты должна постараться и сделать меня ещё чуточку счастливее, — улыбнулся он, — кто знает, сколько мне осталось. Я хочу умереть счастливым. Что может быть лучше смерти в процессе акта любви? — он рассмеялся.

— Балда! — Инна изобразила сердитую гримасу. — Ну, тогда держись, сам напросился. Она быстро освободила его от брюк и уселась обратно сверху, осторожно и медленно двигаясь, отдаваясь ему со всей нежностью и любовью, на которые была способна. Сейчас, испугавшись за его жизнь, она по-настоящему почувствовала насколько он дорог ей. Что-то подобное тому, что она испытывала с Сашей промелькнуло внутри. Она безумно хочет дарить этому мужчине радость и наслаждение. Она безумно хочет, чтобы он был счастлив.

Андрей крепко обнимал её, уткнувшись лицом в грудь, и прерывисто дышал. Она постаралась сделать всё сама, максимально бережно. К её удивлению, на этот раз её накрыло мощной волной оргазма. Она прижималась к Андрею, сотрясаясь всем телом, гладила его по волосам, целовала лоб и глаза. Кажется, любовь и страсть постепенно пробуждались в ней.

Но любовь ли это? Возможно, просто она слишком сильно боялась его потерять.

Глава 33

То ли оттого, что они были на родине самого Казановы, то ли от страха потерять мужа, Инна, наконец, начала чувствовать страсть. Обьятия их становились всё крепче, и любовью они занимались уже не так неуклюже, смущаясь, как поначалу. Инна полностью доверилась Андрею.

На тайных узеньких улочках Венеции Андрей то и дело, по-мальчишески пользуясь случаем, прижимал её к стене какого — нибудь старинного дома, целовал и ласкал, пока вдали не появлялась чья — то праздно шатающаяся фигура.

Ещё три дня бесконечного рая, и Венеция полностью оправдала все мечты и ожидания: гондола, она и самый лучший в мире мужчина.

Инна была счастлива, однако совесть не давала покоя. Она не могла простить себе ту слабость, которая могла стать роковой. Начинать отношения со лжи — не самый лучший вариант. Она это точно знала и даже однажды уже проверила.

За несколько дней до их свадьбы её первый муж встретился со своей бывшей. Потом, в пьяном послесвадебном угаре, мучимый совестью, он признался ей. Долго извинялся. Клялся, что это больше не повтоиться, но было уже не важно. Доверие пошатнулось безвозвратно. Что-то сломалось с самого начала их отношений. Сейчас Инна думала о том, что поступила также с Андреем. Носить в себе этот груз было невыносимо тяжело, а признаваться было безумно страшно.

Но и врать ему она категорически не хотела. Выбрав момент она сказала:

— Андрей, я должна признаться. Я не могу это в себе носить. Я должна тебе сказать..

Андрей приложил к её губам палец, и не дав договорить начатую фразу, сказал, глядя ей прямо в глаза.

— Я знаю. Я видел вас. И я рад, что ты решилась рассказать. Это случилось здесь, в Венеции, и здесь пусть останется.

После недолгой паузы Андрей продолжил:

— Знаешь, когда ты стоишь в этой жизни почти одной ногой, тогда всё это: ревность, обиды, измены. всё это становится настолько ничтожным по сравнению с Великой Любовью. Я знаю, что она есть у нас. Всё остальное не важно.

Инна ожидала чего угодно, но это. Он же просто святой. Она готова была провалиться, ощутив всю свою ничтожность и мелочность. Вдруг её осенило.

— Господи! Я поняла! Так тебе поэтому стало плохо? Она вжалась носом в его шею и обняла так, будто он вот — вот мог испариться и исчезнуть, а она пыталась удержать. Прости, прости меня, я поступила как. Я никогда себе этого не прощу!

Андрей снова приложил палец к её губам и,