подает тебе напитки. Душа, с которой ты стоишь в дозоре. Мы наблюдаем за каждым вашим шагом. И тебе придется жить с этой мыслью, Аида Даркблум. Ты будешь часто меня вспоминать.

– Это вряд ли.

Лишающий воли ужас постепенно отпускал, уступая совершенно другому страху – яростному и разрушительному. Тому самому, с которым сражается загнанное в угол раненое животное.

Папа учил меня защищаться. Какая ирония – за это придется сказать ему спасибо.

– Хоть бы познакомился для начала, – процедила я, упираясь ладонями в грудь мужчины.

Похоже, он не ожидал, что у меня получится его оттолкнуть: на миг лицо приобрело удивленное выражение. Я и сама удивилась, что получилось. От толчка он отлетел на несколько метров и врезался в подоконник, а я растерянно посмотрела на руки, подрагивавшие от ощущения, напоминающего слабые удары током.

– Обещать, что больно не будет, не могу.

Я схватила его за грудки.

– Кажется, твой работодатель тебя надул.

Я не собиралась выбрасывать его из окна. Лишь хотела с силой оттолкнуть в надежде, что это даст немного времени, чтобы сбежать. Но раздался грохот и звон стекла – спиной мужчина вынес окно вместе с рамой и полетел вниз, прямиком в темные воды Стикса.

Ошеломленная, я стояла у остатков окна, завороженно наблюдая, как тьма поднимается из глубин и утягивает душу на дно. Его короткий и удивленный крик лишь на несколько секунд заполнил пространство, а затем стих.

На этот раз навсегда.

Заметив, что руки дрожат, я поспешно спрятала их в карманы куртки.

Когда в кабинет ворвался Самаэль, он застал меня сидящей в его кресле, и, должно быть, видок у меня был тот еще, потому что шеф как-то резко побледнел и витиевато выругался.

– Какого хрена здесь два десятка стражей и ни один не заметил прорыв?!

Он решительно направился к двери, ведущей в зал стражей. Пошатываясь – энергия как-то резко кончилась, как будто я не использовала магию, а всего лишь взяла силы взаймы у будущей себя, – я вышла следом. Еще в кабинете поняла: что-то не так. Я ожидала, что Самаэль продолжит орать, почти хотела услышать растерянные оправдания стражей, сгрудившихся вокруг моего стола, заваленного хламом.

Но, выйдя из-за спины Самаэля, увидела лишь пустой зал.

На одном из столов дымилась кружка с чаем. Возле некоторых валялись карандаши и бумаги. Несколько стульев были перевернуты и сломаны.

– Скажи, что они просто решили сбежать с работы и пойти в бар, – устало попросила я.

Но Самаэль угрюмо молчал. Он больше не хотел рассказывать младшей сестренке сказки.

– Вернись в кабинет, – отрывисто бросил он, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.

Да и сил почти не осталось. Голова вновь разболелась со страшной силой. Кровь запеклась и противно стягивала кожу. Опустившись в кресло, я уставилась на дыру вместо окна. Страшно подумать, с какой силой душа вылетела наружу. Тордек предупреждал, что магия, которой дали волю, будет расти скачками. И я много раз видела, как Дэваль делал вещи, неподвластные обычному человеку. Но никак не ожидала, что и сама буду обладать похожим даром. Хотя он спас меня сегодня.

Самаэль вернулся через несколько минут. На его лице застыло такое выражение, что я побоялась задавать вопросы. Послушно позволила ему осмотреть голову и разложить на столе баночки, флаконы и мешочки.

– Надо подумать о введении должности врача. Или как он там в твоем мире называется?

– Психиатра. Я требую психиатра!

– Он сказал, как выбрался? Кто ему помог?

– Нет, лишь упомянул хозяина. Что я – его награда за какое-то дело, не знаю точно. И что я даже не представляю, сколько вокруг врагов. Говорил, что каждый может оказаться предателем. Друзья, родные и так далее. А еще он мог ко мне прикасаться.

– Что? – От удивления Самаэль замер. – Он тебя коснулся?

– О да. И ничего не случилось. Он прямо наслаждался этой возможностью. Я думала, так не бывает.

– Да, – задумчиво пробормотал Самаэль, – я тоже. Больно?

– Больно. Но ведь быстро заживет?

– Не так быстро, как на Дэвале, ты все же не иная.

В последний момент вспомнив, что перед Самаэлем все еще нужно делать несведущий вид, я поморщилась и вздохнула.

– Мне, конечно, тебя жалко. Но скажи, пожалуйста, почему ты ушла из колледжа без сопровождения? Я, кажется, велел тебе не шататься одной по улицам.

– Я прогуляла пару Риджа и, как раз чтобы не шататься, решила идти сразу к тебе.

– Ты прогуляла пару Риджа?

– Хватит повторять то, что я говорю, с вопросительной интонацией. Ты же все прекрасно слышишь.

– Просто даю тебе шанс изменить показания. Скажи, пожалуйста, в какой момент ты решила, что можешь сама выбирать, на какие занятия ходить, а с каких сбегать?

– С тех пор, как вы поместили Олив Меннинг в мою группу.

– У нас нет другой группы. И у нее тоже есть право на обучение, Аида.

– То есть на всей Земле, среди восьми с лишним миллиардов людей, не нашлось мертвых молодых людей от девятнадцати до двадцати пяти, чтобы вы сформировали еще одну группу? У нас открыли секрет бессмертия, а я не заметила?

– Помимо Мортрума есть и другие города. А помимо стражей – специализации. Мы нуждаемся в проводниках и судьях. Да, каждый день умирает около ста тысяч человек. Небольшая часть отправляется в Элизиум. Еще часть – в Аид. Большинство мы отправляем на перерождение. И только крошечный кусочек этой массы душ попадает в пограничное состояние. Тебе придется с этим смириться.

– Значит, – упрямо сказала я, – вам придется смириться с тем, что я не хожу на пары с ней.

– Аида, это так не работает.

– И что вы мне сделаете? Отправите в Аид? Обратно на Землю? Повесите в холле мой портрет с надписью «Худший работник месяца»? Можете отправить мне ноту протеста и наложить санкции. Даже не знаю какие… Не присылайте приглашение на Маскарад, например. Кто не учится, того лишают сладенького.

– Хорошо. – Самаэль вздохнул. – Будешь решать вопрос с Повелителем. Он велел устроить прием в особняке. Через месяц. На нем и пообщаетесь.

Я рассмеялась, но тут же зашипела – мазь, которую Самаэль щедро наложил на ссадину, защипала.

– Нет уж! Больше я на ваши приемы не хожу!

– А тебя никто не спрашивает, присутствие обязательно. Не бойся, в программе только выпивка, танцы и беседы. Хотя кто вас, конечно, знает…

От громкого стука в дверь я вздрогнула, а Самаэль резко выпрямился. Хотя, если вдуматься, вряд ли очередная темная душа станет вежливо стучать перед тем, как утащить нас в ад.

– Войдите, – слегка угрожающе ответил Самаэль.

– Сэм! Я не могу учить Аиду, если она не ходит на мои занятия. Ее не было уже дважды, и если первый раз я простил, то…

Он осекся, увидев меня. Потом перевел взгляд на Самаэля и за его спину – на то, что осталось от окна.

– Ты в порядке? Что здесь случилось?

– Темная душа, – ответил