Первый момент. В вопросах развития и углубления поли­тической демократии в стране ни российский парламент, ни российский президент Ельцин не были пионерами, пальма первенства здесь принадлежит, бесспорно, Михаилу Горба­чеву. По инициативе Горбачева были внесены существенные поправки в Конституцию СССР и Конституции Союзных республик, был принят новый избирательный Закон — все это дает основание говорить о том, что в стране действовала «горбачевская демократическая Конституция», а вовсе не «брежневская» — как и ныне утверждают злостные лжецы, любители искажения исторической правды. К вопросу раз­вития реальной свободы человека Ельцин, конечно, не имел никакого отношения.

К моменту нашего (Ельцина и Хасбулатова) появления на политической арене России в начале 1990 года, дейст­вующий в СССР и РСФСР конституционно-политический строй был вполне демократическим. Он позволил нам на первом же Съезде народных депутатов РСФСР мирным путем отстранить от власти в России коммунистов, сфор­мировать беспартийный парламент и беспартийное пра­вительство, четко ориентирующиеся на общепризнанные демократические ценности. Уверен и в том, что уровень де­мократии в России в 1990—1993 годах был намного выше и глубже по сравнению с современным ее состоянием. Вряд ли мне сегодня было бы возможным избираться в качестве депутата России — несмотря на сохраняющуюся мою огром­ную популярность. Интересно, что на всю свою избиратель­ную кампанию в Грозном я затратил сумму в размере... двух­месячного профессорского жалованья. Тогда в российском обществе повсеместно царил романтический дух ожиданий перемен, которые способствуют улучшению жизни людей. Люди верили власти, несмотря на трудности перестройки. Эта вера самым беспощадным образом была уничтожена ельцинистами в сентябре — октябре 1993 года.

Второй момент. В 1990 году в Российской Федерации к власти пришли новые народные депутаты, тогда же были сформированы органы власти Российской Федерации. Можно вполне определенно сказать — это были самые че­стные выборы в России — ни до этого, ни после 1990 года — более честных и демократических выборов в России не было и, похоже, не будет в обозримом будущем. Именно тогда на I Съезде народных депутатов (май — июнь) нами была при­нята новая концепция углубления горбачевской демократии в России, предполагающая два направления дальнейшей кон­ституционной реформы. В соответствии с первым направле­нием, мы решили постепенно вводить новые, демократиче­ские поправки в действующую российскую Конституцию. Второе направление — фундаментальное — оно предусмат­ривало разработку и принятие новой Конституции России.

В этих целях I Съездом народных депутатов была из­брана Конституционная комиссия, председателем этой ко­миссии стал Ельцин, я — его заместителем, ответственным секретарем был избран превосходный образованный депу­тат — Олег Румянцев. Согласно действующей Конститу­ции, новую Конституцию должен принять Верховный Со­вет, а затем предложить ее для окончательного утверждения на Съезде народных депутатов.

Работа над проектом новой Конституции велась на ос­нове обширного изучения конституций разных стран мира, и особенно — стран Западной Европы и США, в эту рабо­ту привлекались известные специалисты в области кон­ституционного права, в том числе иностранные ученые и специалисты. Одно время в Конституционной комиссии работал, помнится, бывший американский сенатор Гэри Харт, французские, британские и германские специалисты. На III Съезде доклад о проекте новой Конституции было поручено сделать мне, на IV съезде доклад сделал предсе­датель Конституционной комиссии Ельцин и предложил принять разработанный Конституционной комиссией про­ект новой Конституции за основу. Такое решение было при­нято. Проект новой Конституции России был опубликован громадными тиражами — более чем 60 млн экземпляров (в 1992—1993 годах). Так обстояло с конституционной ре­формой, которая осуществлялась серьезно, продуманно, согласовывалась с областями, краями, республиками, учи­тывая, что Россия — это Федеративная Республика. Но ельцинисты из этой исключительной по важности работы решили устроить политический балаган.

Ельцин стал тяготиться своей ролью конституционного президента при демократической системе сдержек и проти­вовесов. Когда он занимал пост Председателя Парламен­та — с мая 1990 года и вплоть до избрания президентом России 12 июня 1991 года — Ельцин достаточно последова­тельно был сторонником принципов разделения властей, но став президентом, он постепенно стал склоняться в направ­лении установления авторитарного режима личной власти. До поры до времени он не обнаруживал публично эту свою позицию, справедливо опасаясь того, что его станут обви­нять в склонности к авторитарным методам правления. По­этому занял обструкционистскую позицию в отношении к проекту новой Конституции, которая была ранее разрабо­тана под его же личным руководством Конституционной комиссией, и стал тормозить процесс принятия новой Кон­ституции. Как опытный партбюрократ, Ельцин, привыкший в предыдущие десятилетия к различного рода закулисным интригам и маневрам, — все свои неудачи в области эконо­мической реформы немедленно связывает с деятельностью парламента. Он и его крикливые сторонники на весь мир стали кричать, что «Верховный Совет во главе с Хасбула­товым мешает Ельцину проводить реформы». Согласно их заявлениям — у Ельцина якобы не хватает власти: ее «узур­пировал» Верховный Совет.

И что самое интересное! — они объявляют действую­щую Конституцию, которая после внесения множества по­правок стала реально одной из наиболее демократических конституций мира, «недемократической», «прокоммуни­стической» и т.д. Хотя именно эта «недемократическая Кон­ституция» обеспечила приход к власти самого Ельцина, его избрание Президентом России — вопреки воле Союзного руководства во главе с Президентом СССР Михаилом Гор­бачевым. А что касается проекта новой Конституции, кото­рая, напомню, была разработана под руководством самого Ельцина, — ныне этот проект также объявляется прокомму­нистическим продуктом Верховного Совета, который про­тивники демократии «хотят навязать народу».

Так российская высшая исполнительная власть во главе с президентом сама стала главным орудием фальсификаций, лжи и инсинуаций, вбрасывая в общество семена раздора, усиливая политическую напряженность, превращая поле столкновений интересов разных социальных групп во все­мирное посмешище...Чтобы «обойти» законный путь при­нятия Конституции через парламент, сторонники Ельцина созывают некое «конституционное совещание». В своей основе это «совещание» формируется из чиновников-бю­рократов разного уровня, а также готовых услужить любой власти неких «ученых» и «специалистов». Они быстро «со­стряпали» проект Конституции — «под Ельцина», прово­дят в декабре «референдум», и российское общество зажило счастливой жизнью... Этот краткий экскурс, забегая вперед, я сделал, чтобы читатель понял суть проблемы, связанной с борьбой вокруг новой Конституции России. А теперь вер­немся к хронологии событий.

У меня очень много работы. К тому же я — председатель Межпарламентской ассамблеи СНГ, которая была создана по моей инициативе в начале 1992 года. Штаб-квартиру я определил в Таврическом дворце, в Петербурге,— его мне предложил Анатолий Собчак, когда я позвонил ему из Биш­кека, где вместе с главами парламентов было принято ука­занное решение. Дворец был в страшно запущенном состоя­нии, пришлось затратить крупные средства на его ремонт. Но в результате парламентарии СНГ получили прекрасное историческое место для проведения своих пленарных засе­даний.