– А вот имени я не знаю, – сказал Хуан Цзеюань после нескольких секунд показной неуверенности.

– Ну да, так я и поверил, – голос Эвменид сочился сарказмом.

– Протоколы он подписывал псевдонимом, и…

– Не прикидывайтесь дурачком, – перебил преступник. – Вы хотите внушить мне, что в ходе операции он действовал под псевдонимом?

Более пространных объяснений Хуан Цзеюань давать не собирался:

– Говорю вам откровенно: я понятия не имею, как звали того снайпера.

После долгой паузы преступник заговорил снова. Его голос был неприятно льдистым:

– Вы намекаете, что нам следует закончить наш разговор прямо сейчас. Это так?

– Нет! – вскрикнул Хуан Цзеюань, на этот раз с неподдельной паникой. – Вы не сказали, где мой сын.

– Назовите мне имя стрелка.

– Я его не знаю.

– Вопрос задан уже дважды. В третий раз спрашивать не буду, – угрожающе произнес преступник. – У вас есть пять секунд, чтобы вспомнить.

От такой смены тона Хуан Цзеюань дернулся.

– Если я назову вам имя, что будет с моим сыном? – выдохнул он.

– Ваш сын уже проголодался. Если поторопитесь, то, возможно, успеете с ним поужинать.

– Хорошо. Я скажу. Я знаю, как звали стрелка.

– Жду, говорите.

– Чэнь. Чэнь Хао.

– Где он сейчас? – ровным голосом спросил преступник.

– Все еще работает в полиции. Повышен в звании. Теперь он начальник уголовного розыска восточного участка Чэнду.

– «На-чаль-ник… вос-точ-но-го участка…» – В наушниках было слышно, как клацают клавиши.

Через несколько секунд на экране возникло изображение. Личное дело с фотографией мужчины с коротким ежиком и пытливым взглядом.

– Этот?

– Д-да, – выговорил Хуан Цзеюань, пряча удивление. – Откуда у вас этот файл?

– Интранет полиции Чэнду не такой уж непробиваемый вопреки вашим чаяниям. – Преступник издал глухой, похожий на всхлип смешок, после чего снова посерьезнел. – Сейчас ему тридцать восемь лет.

Хуан Цзеюань взглянул на дату рождения Чэнь Хао. Быстрый подсчет подтвердил подсчет Эвменид.

– Да, наверное, – сказал он, не понимая, куда клонит его собеседник.

– Восемнадцать лет назад ему исполнился бы двадцать один год. То есть он был моложе, чем Юань Чжибан. И вы хотите, чтобы я поверил, что он был снайпером полицейского спецназа?

– На самом деле, – сказал Хуан Цзеюань, тщательно подбирая слова, – свой возраст при поступлении на службу он мог и изменить.

– Довольно! – рявкнул преступник. – У меня есть имена всех бойцов спецподразделения, действовавших в Чэнду восемнадцать лет назад. Никого с этим именем среди них нет. Полиция выбрала этого человека в качестве приманки, не более. Правильно ли я догадываюсь, что этот Чэнь Хао уже тайно включен в состав специальной следственной группы?

На лбу у Хуан Цзеюаня выступила испарина. Он бросил панический взгляд на Ло Фэя и Му Цзяньюнь, которые стояли рядом.

Голос в наушниках презрительно фыркнул. Хуан Цзеюань мучительно зарделся, поняв, что Эвмениды по-прежнему за ним наблюдают.

– Если все еще хочешь увидеть своего сына, Хуан Цзеюань, – произнес густым от ярости голосом, – ты перестанешь играть со мной в эти детские игры. Мое терпение на исходе. Я даю тебе еще один шанс, но только один.

Хуан Цзеюань покачал головой. Желание противостоять Эвменидам давало непоправимый крен.

– Нет, – выговорил он мгновение спустя. – Я не могу предать другого полицейского, даже ради своего сына.

Голос слегка смягчился.

– Понимаю ваше положение, – сказал он. – Давайте попробуем по-другому. Называть его имя я заставлять вас не буду. Тем более что самоуважение все равно не позволит вам этого сделать. Лучше сойтись на золотой середине.

Хуан Цзеюань смотрел в камеру с тревожным ожиданием.

– Сейчас я буду показывать вам фотографии бойцов спецподразделения, служивших восемнадцать лет назад; одну за другой. Вопрос у меня всего один. А вам нужно будет говорить «да» или «нет».

Хуан Цзеюань молчал.

* * *

Цзэн Жихуа, Лю Сун и горстка сопровождающих полицейских вошли в офис маркетинговой компании. Предъявив удостоверение, Цзэн Жихуа сел у компьютерного терминала и начал отслеживать в цепочке следующее звено.

Интернет-кафе «Безумный мир»

На мониторе компьютера 33 появилось увеличенное изображение.

– Это он?

Голос Эвменид доносился словно из невероятной дали. На фотографии был смуглый, мускулистый мужчина. При виде него ответ у Хуан Цзеюаня уже заплясал на губах, но что-то мешало ему вырваться.

– Если вы ничего не скажете, я приму это как молчаливое «да», – сказал преступник.

У Хуан Цзеюаня на затылке зашевелились волосы.

– Нет. Не он.

– Замечательно. Чем активнее вы будете сотрудничать, тем скорее увидите своего сына.

На экране появилось другое фото, и вопрос повторился.

– Нет.

Через секунду возник следующий снимок.

– А это?

– Тоже нет.

После того как через экран прошла уже без малого сотня лиц, зрение Хуан Цзеюаня поплыло.

– Ну а это? – продолжал спрашивать преступник, даже не меняя интонации.

На мониторе возникло изображение крупного мужчины с квадратной челюстью.

Хуан Цзеюань моргнул. Пульс в висках стучал молотом.

– Он? – повторил преступник, на этот раз медленнее. Хуан Цзеюань, облизнув пересохшие губы, поглядел на Му Цзяньюнь.

– Она вам не поможет. Отвечайте: да или нет?

Хуан Цзеюань утомленно вздохнул.

– Я хочу видеть моего сына, – процедил он.

– И увидите. Как только ответите на вопросы.

– Я хочу видеть его сей-час! – рявкнул Хуан Цзеюань со вздувшимися на лбу венами.

Му Цзяньюнь невольно отступила на шаг. Хуан Цзеюаня таким она никогда не видела. Он вел себя как загнанный зверь. В глазах его полыхала сдерживаемая ярость, готовая взорваться в любую секунду.

Преступник молчал.

– Сначала мне нужно видеть моего сына. Я ничего не скажу, пока не буду уверен, что он в безопасности. – Несмотря на гнев, его голос звучал умоляюще. – Иначе я больше не буду отвечать ни на какие вопросы.

– Ладно, – последовал короткий ответ.

Через несколько секунд на мониторе появилось видеоизображение – кровать в паре метров от камеры. На кровати сидел мальчик. Глаза у него были завязаны, рот обмотан скотчем, руки связаны за спиной, но, по всей видимости, физических травм у него не было. Мальчик завозился со своими путами, надрывая Хуан Цзеюаню сердце.