сквозь розовые очки твоих фантазий… Только жизнь — это не роман, который ты пишешь. Это…

— Да, я знаю. Это то, чего нет в романе. Это грязь, пьянство, дебоши и исковерканные человеческие жизни. Это черствость, бессердечие, эгоизм, жажда наживы… Да, в реальной жизни нет места жалости и доброте, любви и состраданию. Обо всем этом теперь можно только прочитать в романах. Это ты хотел сказать? Вот такая нынче жизнь. Я это знаю, Дорош! И кстати, не такая я уж и тепличная, да и лелеяли меня не так чтобы очень. С детства ненавидела сюсюканье, и мои родители это прекрасно знали. Не знаю, почему, но у тебя сложилось обо мне несколько неправильное мнение!

— Да неужели? — почему-то усмехнулся он.

Злата подняла на него глаза и все же смогла рассмотреть в прозрачной темноте майской ночи, как блеснули в улыбке его зубы.

— Пойдем со мной! — сказал он в следующее мгновение.

— Куда? — почему-то испуга иное просила девушка. Вырвалось это у нее, скорее, машинально, неосознанно. Ведь то, как прозвучало предложение Дороша, как оно было произнесено, исключало непонимание его смысла.

Мужчина засмеялся, а девушка отшатнулась от него и бегом бросилась к своей калитке. Закрыв ее на щеколду, она прижалась к ней спиной, чувствуя, как гулко стучит сердце где-то в области горла.

…Злата долго не могла уснуть в ту ночь. Все ворочалась с боку на бок и прокручивала в голове прошедший вечер, злилась на себя, на Дороша. возмущалась его наглостью и все же не могла сдержать улыбки.

А проснулась поздно. Вернее, даже не проснулась, просто на стуле, у изголовья кровати, залился веселой трелью телефон Не открывая глаз и не отрывая головы от подушки, девушка потянулась за ним и поднесла к уху.

— Спишь, что ли? — услышала она в трубке веселый голос Блотского.

— Угу! — промычала в ответ.

— Интересно, что ж ты там ночами делаешь? Точно завела себе поклонника!

Злата рассмеялась.

— Ага. Масько! Мм с ним ночи напролет водку глушим, естественно, за мой счет!

Лешка тоже рассмеялся.

— А у меня новости.

— Правда? — девушка села в постели и протерла глаза. — И что за новости?

Она отодвинула край шторы и выглянула в окно. Солнце стояло высоко и весь мир заливал яркий, ослепительный свет. Еще один теплый весенний день был в самом разгаре.

— У меня сегодня двухчасовой эфир.

— Лешка! — радостно воскликнула девушка. — Ой, как здорово! Я так рада за тебя! А во сколько? А что ты будешь вести? Лешка, а «приветы» будут?

— Конечно С восьми вечера до десяти я буду болтать, развлекая радиослушателей, периодически прерывая свою болтовню музыкальными треками и рекламными паузами. Я передам тебе «привет», конечно, передам, а ты, правда, будешь слушать радио?

— Лешечка, ну что за вопрос? Конечно. Ты рад Леш? — после секундного молчания спросила она уже тише и спокойнее.

— Да. Злата. Все это, конечно, очень здорово, и я чувствую, что это как раз то, чего мне хотелось, но…

— У тебя злые я завистливые коллеги, — почти шепотом, с некоторой трагичностью в голосе, закончила за него девушка.

— Нет, — улыбнулся Леша. — Просто я скучаю по деревне.

— Да?

— Да!

— Здесь сады цветут. Я вчера до позднего вечера в старом саду Мacькo засиделась. Так здорово было, честное слово! А ты что ж Лешка, никогда сюда больше не приедешь? Твои эфиры ежедневны?

— Я пока еще ничего не знаю. Злат, но как только смогу вырваться, обязательно приеду. Приеду, хотя бы на день.

— Приезжай. Скоро клубника созреет, а там и черника пойдет. Мм бы с тобой в лес пошли… — мечтательно сказала девушка.

— К чернике и обязательно приеду. Ни за что не пропущу такое событие? — ответил парень.

Они попрощались и девушка снова легла. Но спать уже не хотелось. Полежав немного в постели, она встала, раздвинула шторы распахнула в спальне створки окна, позволив ласковому ветерку раздуть тюлевые занавески, и потопала на кухню.

Сварила себе кофе, сделала несколько небольших бутербродиков и забралась с котами на табуретку. Подперев голову рукой, она не спеша жевала их и пила маленькими глотками кофе. Шелковистые волосы, цвета спелой пшеницы, свободно падали на плечи, обрамляя ее лицо, а мечтания заволокли дымкой огромные голубые глаза. Полянская думала о Лешке и радовалась по-настоящему его успеху. Он мечтал о радио, он стремился к этому, шел к своей цели, и у него все получилось! К этот чужой опыт бодрил и подстегивал. У нее тоже все получится. У нее тоже была цель и она двигалась к ней… Может быть, не так быстро, как хотелось бы. Роман еще не был написан. и она не знала, как отнесутся к нему в издательствах. Ей очень хотелось стать писательницей-романисткой, хотелось быть известной, хотелось печататься большими тиражами, но больше всего на свете хотелось взять в руки свою первую книгу. Девушка так живо это представляла и чувствовала почти благоговейный трепет как если бы это не книга была, которую она написала, а ребенок, которого она родила.

Жаль, конечно, пока она не может позволить себе не отвлекаться на мелочи, растрачивая себя на то, что не имеет отношения к роману. Осенью придется пойти работать, она не может не работать, не может жить у родителей на иждивении, они ведь и сами не богачи.

Полянская не соврала, когда сказала Лешке, что не хочет замуж. Но не сказала и другого, того, о чем иногда грезила, как и всякая нормальная девушка ее возраста, лежа ночью без сна. Ей хотелось любви. Будучи особой чувствительной и эмоциональной, она мечтала о чем-то необыкновенном, волшебном, таинственном.

…То, что случилось той ночью. То, о чем она не могла забыть То, от чего учащалось биение сердца. Конечно, если подумать, ей стыдиться следовало произошедшего. Ведь это было почти изнасилование, в конце концов! Злата и стыдилась, только теперь не воспоминаний, а своих мечтаний и желаний, ведь в глубине души она жаждала этого снова! Это было ужасно, да, она это знала. Тем более, ужасно теперь, когда она почти была уверена: ее таинственный любовник из той ночи — Дорош.

Она вспомнила его вчерашнее предложение, и ей стало жарко.

— Наваждение какое-то, — пробормотала девушка и, отодвинув чашку, встала из-за стола.

Сунув ноги в тапочки, она отбросила с лица волосы и вышла во двор. Не ожидая гостей и зная, что к ней никто не пожалует, девушка не стала переодеваться. Она вообще, если не выходила из дома, могла полдня ходить вот так.

Злата вышла на огород и стала неторопливо бродить между аккуратными ровными