— Не поминал бы ты его по имени, сын дроттена, — буркнул один из идущих рядом северян, седой, но мощный, как матерый медведь. — Или не знаешь, что нечисть слышит свое имя, даже когда спит в могиле? Не буди лихо, пока оно тихо, как говорят славы.

— Я бы не отказался с ним встретиться, — с горьким вызовом отозвался Фрайде. — Может, хоть мне бы он сказал, почему не смог обрести покой? Мы дружили…

— Мне жаль, — искренне сказала Йанта, немного помолчав. — Тяжело терять друга. И во много раз тяжелее терять его так.

— Да не он это уже, — все так же хмуро бросил седой. — Тварь в его обличье. И она о дружбе не помнит. Поберегись, ворожея…

— Уж постараюсь, — отозвалась Йанта.

Можно подумать, без такого ценного совета она бы не догадалась быть осторожной. Биргир Ауднасон… Что же случилось такого, чтобы лишить тебя честного посмертия? Поговорить бы сейчас с Фьялбъёрном, но не при всех же.

Йанта осмотрелась по сторонам. Обитаемая часть Маархаллена, как звалось главное селение Морского народа, уже закончилась, теперь они шли по каменистой дороге среди невысоких голых холмов, верхушки которых покрывали стебли высохшей травы и редкие чахлые кустики. Спрятаться здесь могла бы разве что мышь, но вид у залитой лунным светом дороги все равно был зловещий. Каждый прутик и камешек бросал резкие черные тени, а наверху — и это Йанте совсем не понравилось — к ледяному блюдцу луны приближалось пятном непроглядной тьмы большое облако. Вот ведь зараза… Если стемнеет — и факелы не слишком помогут островитянам. Хорошо еще, что Фьялбъёрн видит в темноте, как… да, вот как драуг он и видит.

— Что ты будешь делать, если его могила пуста? — спросил Фрайде, помолчав несколько минут.

— Ждать. Не выйдет этой ночью, вернусь сюда следующей. А почему он вообще похоронен в земле? Разве ваш народ не отдает тела морю? — вспомнила она услышанное мельком.

— Только тех, кто погиб в бою. Владыка Гунфридр принимает их в свою дружину. А остальных мы хороним на кладбищах.

«Странное верование, — подумалось Йанте. — Неужели воин не хочет в загробном мире встретиться с любимыми, родичами и друзьями, которым выпала иная смерть?»

Но чужая земля — чужая вера. Да и не время сейчас думать о таких тонкостях. Фрайде продолжал рассказывать:

— Биргир всегда был уверен, что уж ему-то уготовано место в дружине Гунфридра. Сколько раз он выходил на драккаре против морских разбойников или порождений тьмы. А погиб… глупо. Отправился порыбачить и…

— Что случилось? — мягко спросила Йанта.

— Не знаю. И никто не знает. Нашли его на берегу возле лодки. Упал — и виском на камень. Глупость это! Чтобы опытный воин поскользнулся на гальке? Не пьян же был, он тогда зарок дал хмельного в рот не брать.

— Бывает… А что за зарок?

— А, — махнул рукой сын дроттена. — Поспорил… Хлебнуть он любил, это да, иногда и без меры. Вот невеста его и попрекнула. Мол, не мужчина тот, кто совладать с собой не может. Биргир и поклялся, что до самой свадьбы целую луну капли хмельного в рот не возьмет. Но тогда уж, мол, она пусть прощения попросит…

— Точно, было дело, — сказал кто-то позади Йанты. — Ох, и повздорили они. Гудрун его при всех пьяницей назвала, а он ее — неумехой, что иглы да прялки боится. Мол, если он месяц продержится, пусть она ему своими нежными ручками шерсти напрядет да свяжет хоть носки с варежками. Потом помирились и миловались по-прежнему.

— Миловались, говоришь? — ответил ему из темноты чей-то насмешливый голос. — Да ненадолго той любви хватило. На похоронах Гудрун плакала, а через две луны свадебную косу заплела. Не с того ли ее прежний жених из могилы встал, что его невеста теперь с другим милуется да носки ему вяжет? Известное дело, от обиды да со злости такое с покойниками бывает…

— Не только.

Фьялбъёрн уронил это холодно и тяжело, двумя простыми словами вмиг прекратив разговоры вокруг. Йанта виновато покосилась на мрачное, словно из старого серого льда вырезанное лицо бессмертного ярла. Мертвого ярла, не попавшего в дружину Гунфридра. Точнее, призванного им для особой цели и много веков несущего суровую службу хранителя моря. И вряд ли на службу морскому владыке его привела обычная обида. Разве что ненависть к врагу более страшному, чем может одолеть простой воин.

— Вот… — тихонько сказал Фрайде после нескольких минут молчания. — Пришли…

Они как раз обогнули небольшой холмик, и Йанта увидела расстилающуюся равнину, испещренную темными в лунном свете прямоугольниками. Надгробия! Кладбище Маархаллена.

— Как хочешь, сын дроттена, — решительно сказал тот же седой воин, — а к могиле тебе соваться не след. Бо с нас живьем шкуру спустит, если с тобой что…

— Я тебе не ребенок, Сигни, — холодно отозвался Фрайде. — Или ты меня трусом считаешь? Или мало рядом со мной мужчин, умеющих держать оружие?

— Не спорьте, — поторопилась вмешаться Йанта. — К могиле нам всем вместе идти и не стоит. Не хочется спугнуть ее хозяина. Вы мне только укажите — которая?

— Да что указывать — вон, видишь дерево? Засохшее…

Дерево на взгляд ворожеи больше заслуживало названия крепкого куста, но для этих земель… Ладно, примета и вправду была заметная издалека. Невысокое деревце росло шагах в ста от них, и земля под ним как раз темнела.

— Ну, вот и хорошо, — бодро согласилась Йанта. — Тогда я пойду. А то холодно! Быстрее начну — быстрее управлюсь. Провожать не надо.

— Надо, — так же тяжело сказал Фьялбъёрн. — Идем вместе.

И снова смолк. Так в молчании они и дошли до корявого, неприглядного вида то ли деревца, то ли впрямь кустика. У его подножия в сухой траве черным пятном выделялась каменная плита. Йанта присмотрелась. Вот оно что… С одного боку земля под плитой осыпалась, там явно было что-то вроде лаза. Бррр! Лезть под землю? Вот в это?

Драуг взял её за плечо и развернул к себе, заглянув в лицо. Сказал негромко, едва разжимая губы, странным глухим голосом:

— Мы можем уйти на корабль. Прямо сейчас. И пусть только слово кто-нибудь скажет — самого туда засуну.

— Не можем, Бъёрн, — виновато сказала она. — Сам знаешь, что не можем. Я не могу. И… благодарю тебя.

— За что?

Живой глаз ярла сверкал осколком льда, второй так и остался блеклым пятном на мертвенно-бледном лице. Нет, просто мертвом — все время приходилось напоминать себе это. Жутко иной раз оборачивается милость богов.

— За то, что позволил, — улыбнулась Йанта. — Привяжи веревку к дереву. Придется все-таки лезть, здесь мы, похоже, его будем ждать, пока в сосульки не превратимся. А там — я уверена, у него не один выход на поверхность. Как у всякого…

— Умертвия? — холодно подсказал ярл. — Или хищника?

— Воина, — поморщилась Йанта. — Хорошего опытного воина. Перестань, Бъёрн. Я бы доверилась тебе в любом бою, только не в этом. Прости…