— Девочка моя, — с трудом оторвавшись, выдохнул в раскрытые губы.

— Если по сравнению с твоими тысячами лет, тогда, конечно, девочка, — не открывая глаз, съязвила ворожея.

— Ну не мальчик же, — хмыкнул драуг и снова прижался к губам, не давая возразить.

Распахнув глаза и оторопело глянув на него, Йанта вдруг прыснула смехом.

— Да уж, — подтвердила, — не мальчик. С этим не поспоришь…

Смеющаяся, она была так дивно хороша, что на мгновение Фьялбъёрн залюбовался, еще не понимая, что так рассмешило ворожею, потом, ухмыльнувшись, сгреб свою законную добычу в охапку, покрывая шею и лицо поцелуями.

— Ты меня только на людях за волосы не трогай, хорошо? — вдруг посерьезнев, сказала Йанта, окончательно переворачиваясь и бесцеремонно обвивая Фьялбъёрна руками. — Там, откуда я родом, это… не принято. Поцеловаться — и то проще.

— Чудной край, — протянул драуг, прижимая её к себе и касаясь губами разметавшихся по лицу прядей. — Но как скажешь…

Ворожея тихо выдохнула и погладила его по щеке. Фьялбъёрн перевернулся на бок и, оперевшись локтем о подушку, внимательно вгляделся в тонкие черты девушки. Нет, а вправду… Откуда такое чудо? Поднял руку и огладил кончиками пальцев линию носа, скользнул к губам, обводя их по контуру. Йанта снова выдохнула, но улыбнулась.

— Расскажи мне о своём доме, — негромко сказал драуг.

— Мой дом? — девушка задумалась, улыбнувшись мечтательно и, как почему-то показалось Фьялбъёрну, грустно. — Он прекрасен. В наших горах все еще живут драконы, и маги ходят к ним учиться мудрости. В нашем городе дороги из камня цвета звезд, ночью они светятся еле заметно, чтобы легче было ходить по улицам. А вокруг города — леса, светлые, пронизанные солнцем, и темные, где листья закрывают небо. Это чудесное место, Бъёрн… Мой дом так красив, что вспоминать сладко и больно… Там жила моя семья: отец, три старших брата и две младших сестренки…

Драуг пристально посмотрел на, кажется, бывшую сейчас далеко-далеко ворожею. «Жила?» Послышалось? Оговорилась? Или всё назвала так? Хотелось спросить, почему же она оставила дом, что случилось с семьей, но что-то во взгляде Йанты заставило промолчать. Только по-прежнему гладить её лицо, осторожно и ласково. Захочет — расскажет сама.

— Ты вчера после обеда ничего не ела, кстати, — напомнил тоном сердитой няньки Фьялбъёрн, спохватившись. — Так нельзя. Живому человеку.

— Может, я к пиру готовлюсь, — усмехнулась Йанта лукаво, но чуть натянуто, и встряхнула головой, будто выныривая из воспоминаний. — Если ты не передумал меня брать… Кстати, а ты сам… Ты ведь можешь есть, я видела.

— Пир — дело хорошее, — проворчал драуг, — только не забывай, что там и зельем угостить могут. А я… — Фьялбъёрн не знал, как отзовется девушка на его слова, но всё же решил не скрывать правду. — Пока я нахожусь рядом с живым существом, то перенимаю его… потребности, — сказал он насколько мог мягко. — Могу есть, пить и спать. Считай, это твой подарок мне.

— Правда? — удивленно глянула ворожея и вдруг просияла счастливой улыбкой. — Хорошо! Хоть что-то я могу сделать… А зелье… Разве что уж совсем что-то необычное попадется. Вообще-то меня с детства приучили распознавать яды. Так, на всякий случай. Но поесть и правда хорошо бы. До вечера еще до-о-олго…

Она потерлась щекой о плечо драуга, удобнее устраиваясь в объятиях, улыбнулась снова, словно вспоминая о чем-то.

Фьялбъёрн в очередной раз за утро оторопел, потом возмутился:

— Что-то? Ты очень много можешь! И перед завтраком мы как раз успеем ещё кое-что…

— Интересно, что? — невинно поинтересовалась Йанта, широко распахивая хитрющие глаза. — Вот я теперь понимаю, что про месяц в каюте ты не шутил… Ох, да… — выдохнула она, когда Фьялбъёрн снова запустил пальцы в шелковистую гриву. — Только купол… поставлю…

— Именно, радость моя, — проурчал огромным котом драуг. — Я вообще редко шучу. А купол… ну, если тебя сильно смущает…

— А тебе команду не жалко? — хмыкнула Йанта, откидываясь на подушку. — Им же слушать все это…

Фьялбъёрн навис над ней, довольно ухмыльнулся, глядя в чёрные глаза.

— Не жалко, — чётко ответил он и впился в губы, не давая нахалке хоть что-то возразить.

* * *

Янтарные нити плыли перед глазами, таяли на языке пьяным медом, звенели, как струны арфы… Что, неужели она и впрямь выглядит такой легкой добычей? Йанта улыбнулась, чувствуя, как рождается внутри веселый злой азарт. Не трогая нить, выскользнула из комнаты, отведенной ей во дворце дроттена, следуя к истоку переливчатого янтарного ручейка. В коридоре было темно, только там, где он ветвился, — к ярко освещенному пиршественному залу, полному гомона, и к какому-то темному закоулку — там висел на стене масляный светильник в стеклянном колпаке, бросая на деревянный пол желтый круг света. Нити вели в темноту. И Йанта, быстро сотворив морок, бесшумно прошла за ними туда, где во тьме ярко светилось для её магического зрения золотое сияние мерикиви.

Ньедрунг не успела ни испугаться, ни отпрянуть. Вынырнув из темноты, Йанта одной рукой перехватила тонкие запястья, сжала, прекращая плавный танец рук мерикиви, с кончиков пальцев которой плыл сладкий яд. Второй ладонью зажала узкий ярко накрашенный рот и толкнула чудесницу к стене, прижимая своим телом. Шепнула на ухо:

— Закричишь — горло пережму. Будешь до конца дней на пальцах изъясняться. Поняла — кивни.

Дождавшись еле заметного кивка, она отпустила пленницу, глянула в лицо, ничуть не смущаясь темнотой. Подумала с невольным восхищением, что мерикиви не дура и не трусиха: мгновенно сообразила, что поймали её за таким делом, которое вряд ли понравится хозяевам острова. Фьялбъёрна Драуга здесь считают если не другом, то силой, с которой ссориться опасно. И за попытку его зачаровать по голове не погладят даже чудесницу. Понимала это, конечно, и Ньедрунг, поэтому смотрела зло, но поднять тревогу не пыталась.

— Что тебе нужно? — тихо спросила Йанта. — Зачем тебе Фьялбъёрн?

— Не твое дело, — огрызнулась мерикиви. — Отпусти. Все равно ничего не докажешь.

— Уверена? — усмехнулась Йанта.

— Ну, попробуй, — в голосе мерикиви звенело холодное презрение. — Я служительница Брады, а ты приблуда без роду и племени, очередная подстилка ярла.

— Так вот в чем дело… — протянула Йанта, улыбаясь. Действительно, теперь все встало на свои места. — В ярле. Никак, завидуешь? Тихо! — осадила она дернувшуюся было чудесницу. — Вот что, красавица, Фьялбъёрн не бычок на веревочке, он сам решит, что ему нужно. И кто нужен. Попытаешься его зачаровать — пожалеешь.

— И что ты мне сделаешь? — выплюнула мерикиви, откидывая голову назад и встречая взгляд Йанты двумя янтарными огоньками, словно кошка поймала глазами лучик света. — Моя богиня защищает меня.

«А она красива, — отстраненно подумала Йанта. — Не смазлива, а именно красива: высокая, тонкая, гибкая, как восточный клинок. Узкие губы, чуть длинноватый нос, резкие скулы… Словно выточенная мастером статуэтка. Но мне ведь никогда не нравились женщины, хоть в Аш-Шараме и не считается грехом вожделеть свой пол. Может, янтарные чары все же действуют? Да нет, непохоже… Просто и в самом деле хороша. И как Фьялбъёрн этого не видит? Или видит?»