– Она принимает тебя за девушку, так ведь? – с гримасой спросила меня Жюдит.

Я сделал вид, что не услышал. Телефон зазвонил, она улыбнулась, глянув на экран.

– Мы наверху, – сказала она и повесила трубку. – Сейчас посмеемся.

Появилась Лена, за ней Стелла, она разыскивала меня в толпе, я сжался на стуле. Жюдит махнула им рукой, они подошли. Я сидел с опущенной головой, схватил стакан, долго тянул через соломинку, но стакан был пуст. Я видел кожаные штаны матери рядом со столом. Она ждала, пока я подниму голову, я прикидывался, что не замечаю ее.

– О, это напоминает мне молодость, – сказала Стелла. – Глупо, что мы здесь не бывали, Лена. Здесь так здорово. Не находишь? Нам бы следовало почаще выбираться из дома.

Лена не ответила. Ее нога дергалась, словно в приступе дрожи, пальцы быстро барабанили по бедру.

– Что ты здесь делаешь, Поль? Не станешь же ты говорить, что приходишь сюда, выдавая себя за женщину? А? Быть такого не может. Эй, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Боишься меня, да?

На самом деле она ошибалась. Страха я не испытывал.

Это было что-то другое, уж не знаю что.

Я поднял голову, потом выпрямился, глядя ей в глаза. Сделал усилие, чтобы лицо казалось невозмутимым.

– Ну, может, объяснишь, что ты здесь делаешь? Думаю, это чистой воды случайность. Наверняка Виржини смотрела в другую сторону, когда ты проскочил.

– Виржини? Она меня пропускает без проблем. Мы приятельницы и расцеловываемся при встрече. Когда-то я бывал здесь каждый вечер.

– Вот как! Но зачем ты приходишь сюда? Этот клуб не для тебя.

– Почему?

– Это женский клуб, клуб гомосексуалок.

– Знаешь, меня это совсем не смущает, я привык.

– Ты скажешь мне наконец, что ты здесь делаешь?

– Хочешь знать? Я прихожу сюда кадриться! Я лесбиян, можешь себе представить, я люблю женщин.

– Что за хрень? Я считала тебя гомосексуалом.

– Разве я тебе это говорил? Ну что ж, ты ошибаешься по всем статьям. Я не гомосек и никогда им не был. Если Алекс и внушил тебе это, то только чтобы ты оставила меня в покое. Потому что ты мечтала, чтобы твой сын стал гомосеком. Ну да, ты так радовалась. К несчастью, я не гомосексуал, я гетеро. И счастливый гетеро, как ни жаль тебя огорчать. Я прихожу сюда, чтобы снимать девушек.

– Не может быть!

– Еще как может. Вообрази, полно таких, кто время от времени не прочь развлечься с мужчиной. И сказать тебе по-честному? Это потрясающе, ты представить не можешь, как мы балдеем.

У меня еще немало накопилось, что ей высказать, но я был вынужден прервать свой каминг-аут, потому что вокруг нас собралась целая толпа. Я не испытывал желания полоскать наше грязное белье на публике, но Лене было плевать.

– Значит, ты мне все время врал?

– А что мне было делать? Ты на меня вечно давила, со своими постоянными присказками и намеками, мол, человек должен знать, кто он на самом деле, и как ты надеешься, что я тебя не разочарую, помнишь?

– Какая мерзость. Никто не имеет права так врать про себя и передергивать, это отвратительно! Убирайся из дома немедленно, я больше никогда не желаю тебя видеть!

– Не зарывайся, Лена, – вмешалась Стелла. – В конце концов, он такой, какой он есть, и это касается только его, а не тебя.

– Он меня предал! Он не имел права, только не он!

– Это неправда! Я никогда не лгал. Ни разу. Я никогда не говорил, что я гомосексуален. И Алекс тоже этого не говорил, он сделал тату с моим именем у себя на руке, и все, это его право, но он ничего такого не говорил, он бы очень хотел, чтобы мы были вместе, но я не хотел, это наше с ним дело, ты сама решила, что твои желания и есть действительность. Ничего не поделаешь, придется тебе принять меня таким, какой я есть. Нравится тебе это или нет. Я больше не хочу сидеть в клетке, потому что тебя это устраивает, я больше не хочу ломать комедию, чтобы доставить тебе удовольствие, я больше не хочу тебя бояться, поняла? Ты душишь меня, и я больше не могу!

– Ты просто маленький негодяй! Я не хочу тебя видеть, никогда больше!

Лена зашагала прочь, Стелла пошла следом, пытаясь ее урезонить, но в таком шуме сомневаюсь, что та что-либо слышала. Жюдит разглядывала меня с насмешливой улыбкой; в принципе, надо было бы ей врезать, но у меня даже желания не было. На выходе дорогу перекрывала Виржини, схватившись руками за голову.

– Это правда, ты мужик?

У нее был такой расстроенный вид, что я не нашелся, что ей сказать.

– Нет, это не шутка? Черт, почему ты так со мной поступил?

Я двинулся вперед, она отступила в сторону, я пробрался сквозь толпу собравшихся посетительниц, которые враждебно на меня смотрели. Кажется, меня больше не рады здесь видеть.

Жаль.

* * *

Мне нужно было подумать. Я нашел открытое бистро на бульваре Бомарше и зашел выпить кофе. У стойки сидели полдюжины алкашей, товарищей по несчастью, – кто боялся скандала, когда вернется домой, а кого дома никто не ждал.

Я спалился по собственной вине. Давно уже надо было покинуть материнский кров и подыскать себе убежище. И уж точно с моей работой в «Беретике» было покончено. Даже если бы Стелла была не против, я не очень себе представлял, как мать допустит, чтобы мы работали вместе, словно ничего не случилось.

А хуже всего то, что я ни о чем не жалел.

Если бы все можно было начать сначала, я бы поступил так же. Единственной моей ошибкой было то, что я ничего не говорил. Из страха или из малодушия. Но было очевидно, что рано или поздно все откроется и я заплачу по полной.

Я позвонил Мелани, хотел спросить, могу ли я провести остаток ночи у нее; ведь все случилось из-за нее, она обязана мне помочь, но ее телефон был на автоответчике, я не стал оставлять сообщение. Я прошелся по моему списку телефонов. Кроме Алекса, особого выбора не было. Я набрал его номер, но там тоже включился автоответчик. Я дошел до дома Каролины, она, по крайней мере, не оставит меня на улице. Позвонил ей в дверь. Я уже был готов барабанить, чтобы ее разбудить, но она открыла быстро. На ней была белая майка, прекрасные светлые волосы взлохмачены.

– Э, Каро, как я рад тебя видеть, я совершенно вымотался, можно я посплю у тебя?

– Я не одна, Поль. Ты на часы смотрел? Мог бы позвонить.

– Я был рядом. Я могу поспать у тебя в кабинете, на кресле. Все равно где. Я тебя не побеспокою.

– Это невозможно. Лучше вернись домой.

– Прошу тебя, Каро, не гони меня.

– Я не одна и…

Мы услышали шум в гостиной. Каролина обернулась. Появилась Мелани, завернутая в одеяло, одна голова торчала.