Дальше связь прерывается. Я до белой кожи стискиваю в руках телефон. Что мне делать? Что мне дальше делать?

—

Надеваю джинсы, футболку, стягиваю волосы в хвост на макушке и иду к окну, чтобы задёрнуть штору. Взгляд опускается вниз. На меня обрушиваются воспоминания вчерашнего вечера. Нашего с Ярославом. Когда быть с ним казалось единственно правильным решением. Его глаза, руки, тело… Жесткие, такие сладкие толчки во мне. И поцелуи жадные, нетерпеливые… Зажмуриваюсь, чтобы разорвать ассоциацию. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу, почти не дыша. Сейчас нужно как-то правильно поступить… но как? Когда открываю глаза, замечаю своих охранников. Эта смена дежурят при мне первый раз. Я больше не чувствую себя в безопасности. Почему-то хочется включить в комнате абсолютно весь свет, чтобы не было ни одной тени. Становлюсь коленями на кровать, добавляю ещё и ночную подсветку. Матрас подо мной начинает ритмично вибрировать. Телефон… На экране наша с Аланом фотография. Почему я ее не сменила? Даю ему время пяти гудков, чтобы перестать звонить, но на шестой меня срывает.

— Алло… — выдыхаю в трубку и замираю, словно совершая преступление.

— Василиса…

Я слышу в трубке голос из другой реальности. И головой понимаю, что должна сейчас сбросить этот звонок, но мне безумно хочется с кем-то говорить. С кем-то живым. Хоть с бывшим парнем…

— Молодец, что включила телефон.

— В смысле? — я кожей ощущаю жёсткий тон Алана.

— Ты мужу помочь хочешь?

— Откуда ты знаешь… — выдыхаю в трубку.

— Моему отцу нужен завод Королева. Он готов помочь замять дело, если ты сделаешь все, как он скажет. Убийство Королева спишут на случайного наркомана. Не сделаешь — мужик твой сядет.

— О Господи… — я тихонечко сползаю на пол рядом с кроватью, — Чего вы все от меня хотите?

— Это я тебе расскажу лично. Через пол часа за тобой приедет такси. Придумай повод, чтобы слинять от охраны. И ещё… Ты же понимаешь, что договор наш будет действителен только при условии полного неразглашения, — он сбрасывает вызов, а я ещё минуту смотрю на потухший экран.

Мне сейчас помогают или хотят утопить ещё глубже? Делаю вид, что думаю, но руки сами набивают маленькую сумку личными вещами. Сейчас уже все равно, что кроется за предложением Алана. От бездействия у меня едет крыша.

Крадучись, спускаюсь по лестнице, выхожу во двор. Двое парней сидят на веранде, ещё двое в домике охраны. Молюсь, чтобы Гоша не успел вернуться. Его обмануть у меня никогда не получится.

— Эээ… — я не знаю, как обратиться, — Ребят. У меня подруга одну вещь забыла. Сейчас вернётся на такси. Я могу выйти за забор?

Пара мужских глаз смотрит в упор.

— Не положено. Мы можем передать, — один из них оживает и вступает в диалог.

— Это очень женская вещь, — начинаю нервничать я, — Мне не удобно отдавать ее вам в руки.

— Пусть выйдет, — говорит второй парень, — Указаний не выпускать не было. Только режим контроля.

— Спасибо, — киваю ребятам и иду в тень двора.

Отсчитываю минуты. Не выдерживаю. Я очень боюсь, что меня остановят. Выбегаю за ворота раньше на пять минут и вижу фары, приближающейся машины. Ещё несколько мгновений и такси останавливается рядом. Возможно, это вообще последнее решение в моей жизни, но я сажусь на заднее сидение. Резкий газ откидывает меня на спинку. Двери защелкиваются блокираторами.

— Пристегнись, — бросает через плечо мне водитель, а машина набирает скорость.

Я боюсь, что нас не пропустят через КПП, но такси проезжает без препятствий. За окнами загородная темнота. Мы уезжаем все дальше по трассе, стараюсь хоть немного запомнить дорогу, но в итоге меня просто начинает тошнить от напряжения.

— Телефоны свои давай! — водитель поворачивается в пол оборота, протягивая мне руку, — Ну живее. Я за дорогой слежу.

Достаю телефоны и кладу в его ладонь.

Он открывает окно и просто выбрасывает их на обочину.

— Что вы сделали! — кидаюсь на спинку его сиденья, — Это же мои вещи!

— Давай все вопросы не ко мне, — парень не реагирует даже на то, что я со злостью наношу два удара в подголовник.

Мы сворачиваем на грунтовку. Машина едет со средней скоростью ещё минут пятнадцать и заезжает во двор.

Василиса

Кожу морозит от нервного пота, но четкое чувство, что скоро все так или иначе закончится, придаёт мне сил взяться за ручку и открыть дверь.

Двор ярко освещён уличными фонарями. Сад здесь на порядок богаче чем у Ярослава: причудливо выстриженные туи, блестящий от капель воды идеальный газон, дорожка из каменных идеально подобранных к друг другу по форме валунов. По ней от дома ко мне, не спеша, идёт Алан.

— Ну здравствуй, холодная девочка, — он смотрит на меня снизу вверх. Я больше не нахожу в этом молодом человеке черт, которые когда-то были симпатичны. А синие подтеки под глазами и фиксирующая прищепка на носу вызывают чувство тихого удовлетворения. Глаза мужчины скользят по мне острым лезвием превосходства.

— Здравствуй. Алан, — пытаюсь не выдать голосом, как сильно его боюсь, — Я бы хотела побыстрее поговорить с твоим отцом.

— Пошли… — он ухмыляется и ведет меня в дом.

Я привыкла, что мой Алан живет в старой добротной хрущевке. С белой тюлью на окнах и коврами на полу. В этом же каменном неуютном, дизайнерском доме он выглядит чужим, так сильно похожим на своего отца, что теперь это проявляется даже в движениях. Мы заходим в светлую гостиную.

— Отца ещё нет. Но все необходимые документы готовы. Ты садись, — он кивает головой на кожаное кресло.

Достаёт из кармана маленький пульт и нажимает комбинацию кнопок. Ничего не происходит.

— Давай документы… — нервно давлю интонацией, но он только скалится.

— Ты куда-то торопишься? На сколько я знаю, первая брачная ночь у тебя абсолютно свободна.

— Мне совсем не смешно, Алан, — слежу за тем, как он вальяжно садится в кресло напротив, и незаметно вытираю об джинсы потные ладони.

Двери в комнату открываются. В них входит домработница в униформе. Молча, почти не существуя, сервирует журнальный столик для чаепития и исчезает. Алан даже не реагирует на неё, будто чай нам принесла табуретка. Когда он успел стать таким?

— Спасибо… — тихонько шепчу ей в след.

— Я всегда замечал, что у тебя не все в порядке с головой, Василиса. Эти твои тонны таблеток кетанала, баклофена, мелаксена в аптечке и сумочке… Это ведь назначил врач?

— Да, врач. Алан, ты же знаешь, что у меня частые мигрени от недосыпа и нервов. К чему ты вообще сейчас об этом спрашиваешь? — мне не нравится его спокойный тон. Словно он разговаривает с сумасшедшей.

— Ты выпей чаю, Василиса, — он берет свою чашку и делает глоток, — Расслабься. Я просто узнаю, как твои дела. А ты принимала что-нибудь сегодня?