короткая кожаная курточка. Модная короткая стрижка не черных крашенных волосах совсем выбивалась из образа. Обычно у таких силиконовых с губками уточкой и ресницами, как у Буренки, длинные волосы.

Девица надменно смотрела на меня, выжидая, что я сделаю. Она была настроена отстаивать свое добро.

Я вздохнула, пожала плечами и пошла к двери. Ну не буду же я ругаться с каждой его бывшей или нынешней. Нехай сам разбирается. Я усиленно засовывала ноги в кроссовки, пытаясь разглядеть их сквозь слезы, застилавшие глаза.

В дом влетела запыхавшаяся Маргарита Петровна и практически наткнулась на меня.

— Я видела, как вы с Валерой приехали, а потом он уехал. А тут какая-то красная машина появилась, — затараторила Маргарита, — думаю, дай гляну, кто бы мог приехать. Я то всех Валериных друзей знаю. Эту впервые здесь вижу. Красная, спортивная.

Маргарита заметила в моих глазах слезы, хорошо, что к девице я стояла спиной.

— Юля, девочка моя! Что случилось?! А это кто? — она наконец увидела ухмыляющуюся брюнетку.

— Сказала, что жена, — сдерживая слезы и стараясь придать равнодушные интонации голосу ответила я.

— Да нет у него никакой жены! — фыркнула Маргарита, — не смей уходить! А эту утку я отсюда сейчас выгоню!

— Разбирайтесь сами, — махнула я рукой и вышла из дома.

За дверью послышался низкий голос Маргариты Петровны визги девицы. Дамы ругались. Я вздохнула, обогнула красную блестящую спортивную машины во дворе и пошла.

Шла долго и куда не знаю. Через какое-то время пришла в себя, огляделась. Оказалось, что я без сумки: без денег, ключей, телефона. Нормально так. Я вздохнула. Где хоть я нахожусь?

Дошла до конца улицы. На стене углового дома две таблички с названиями улиц. Нормально так погуляла, моя квартира в другом конце города. К родителям ближе.

Через часочек появилась на пороге папиной мастерской. Отец от неожиданности охнул и уронил стамеску на пол.

— Мама дама? — спросила я, обняв его и чмокнув в щеку, — мама дома?

— Нет, уехала куда-то, — махнул рукой отец.

— Ну и славно, — улыбнулась я, — пап, мне надо где-то пересидеть до завтрашней ночи.

Отец испуганно воззрился на меня.

— Все хорошо, — улыбнулась я, коснувшись его плеча, — просто хочу побыть одна.

Отец внимательно посмотрел на меня.

— Пап, да все хорошо! — улыбнулась я.

— В доме возьми ключи от дачи. Я там сегодня был, печку протопил. Но если ночевать будешь, надо печь топить, справишься?

— Конечно, — улыбнулась я.

Через пять минут я стояла рядом с отцом, крутя на пальце ключи от дачи.

— Я только не понял, ты на машине? Где сумка? Телефон?

— Ой, пап! — хохотнула я, — забыла совсем! Я без сумки, телефона и денег.

— Юля, что с тобой случилось? Как ты сюда попала? — встревожился отец.

— Пап, ничего смертельного. Просто узнала о нескольких знакомых людях много нового. Надо побыть одной, чтобы переварить это все.

— Оттуда ты пешком шла?

— Далеко, — хмыкнула я, — около часа.

— Оставайся у нас.

Я отрицательно помотала головой.

— Пару тысяч подкинь и все. Потом верну.

— Погоди, — сказал отец и ушел вглубь мастерской.

Вернулся с пятитысячной купюрой и стареньким смартфоном.

— Деньги возвращать не надо. И телефон, хоть и старенький, но с симкой, рабочий. И в интернет зайти можно, потянет. Я с ним обычно на рыбалку езжу, а основной отключаю, чтобы отдохнуть.

— Спасибо, па, — я обняла отца, крепко прижала к себе и долго не отпускала, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, — я такси вызову.

— А поесть? — с надеждой спросил он.

— По дороге куплю.

Я наконец его отпустила и стала набирать номер службы такси.

* * *

Через сорок минут я уже была на даче. По дороге заехала за продуктами, разменяла пятитысячную купюру. Расплатилась с таксистами, оставив ему двести лишних рублей, но взяв номер телефона и обещание, что завтра часов в восемь вечера заберет меня отсюда.

Закрыла калитку, прошла по усыпанной грязными листьями дорожке к дому, клятвенно пообещав завтра днем эту самую дорожку подмести.

Дом у нас на даче был не большой, но добротный, кирпичный и очень теплый. Всего две комнаты, если не считать небольшую веранду и сени. Я разулась и вошла в дом.

Небольшой коридор. Папа его называет сени. Здесь я разулась и повесила куртку. Следующая комната совмещала в себе небольшую кухню и комнату отдыха. Мойка, плита, старый буфет, рука не поднялась выбросить. Обеденный стол, несколько стульев, холодильник и печь. Самая обычная буржуйка. Кстати, была еще теплая. А рядом с нею удобный диван.

Вторая комната представляла собой спальню с двумя диванами и раскладным креслом. Туда я точно ходить не собиралась — холодно.

Я бухнула пакет с продуктами на стол, забыв, что там бутылка мартини и стеклянная бутылочка масла с пряностями обе бутылки жалобно звякнули, а я поморщилась. Но в приоритете дрова и печь. Спиртным так не согреешься.

Я притащила из сеней охапку дров, папа позаботился. Заложила дрова в печь, быстро растопила и потянулась. «Жалко, что туалет на улице, — вздохнула я. Поставила кипятиться чайник и отправилась в «синий домик» в конце участка, обув мамины резиновые сапожки. Блин, у нее даже сапожки на дачи были кокетливые: черно-белые на небольшом каблучке.

Пока я гуляла по участку, электрический чайник вскипел. Вымыла руки. Сунула в микроволновку готовый жульен из магазина. Нарезала сыр и колбасу, разломала лепешку, вымыла виноград. Выложила все на большой поднос и перетащила на диван

Бутылку мартини и апельсиновый сок устроила рядом на табуретке. Забралась с ногами на диван. Есть хотелось неимоверно. Выпила практически залпом стакан мартини с соком и мгновенно смела жульен. Жить стало легче.

Уже неспеша навела себе еще коктейль и неспеша отпила.

— Вот это надо было сделать в тот день, когда Гаранин попал ко мне в квартиру, и выпнуть этого мартовского кота в подъезд глядишь, кто-нибудь и подобрал бы, — сказала я вслух.

* * *

Проснулась я, когда солнце вовсю светило в окно.

— Классный октябрь, — пробормотала я и потянулась.

Моя нога во что-то уперлась, и я удивленно толкнула это что-то. Раздался грохот. Я подскочила испуганно уселась на диване, подобрав ноги. А с пола на меня так же удивленно таращился наш сосед по даче.

— Ты как сюда попал, Костян? — спросила я.

— Ты меня сама впустила, — жалобно ответил он, садясь на полу и потирая ушибленный локоть.

Я нахмурилась.

— Я поздно вечером приехал, — пояснил он, — Думал, родители здесь. На городской квартире их не было. А оказалось, что они в гости умотали с ночевкой к друзьям. А я с поезда, без ключей. Ни от дачи,