— Он русский?

— Да, такой же, как вы, беглец из страны, вставшей на путь демократического развития. — Сергей Сергеевич собрал фотографии, сложил их аккуратной стопочкой и убрал в папку. — Каков ваш ответ?

— Есть иные варианты?

— Я уже говорил и могу повторить: право выбора за вами. Хотите в Канаду? Ради Бога! Хоть в Болгарию, если пожелаете. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы нормально вас устроить.

— Я могу еще подумать? — ушел от прямого ответа Рыжов.

— Думайте, — не стал настаивать Сосновский. — Время пока есть. А теперь пойдемте к нашему специалисту по пластике лица…

Переступив порог кабинета «специалиста по пластике лица», Николай Иванович невольно замер от испуга, увидев посреди комнаты хирургический стол с бестеневыми лампами над ним, сияющую никелем и хромом, опутанную гофрированными трубками аппаратуру для наркоза и суперсовременное зубоврачебное кресло с коромыслом ультразвуковой бормашины. На стене висело большое зеркало со светильниками по обеим сторонам, как в театральной гримерной. Рыжов даже не сразу заметил сидевшего у зеркала человека в зеленоватом хирургическом халате. Его лицо скрывали марлевая маска и очки с тонированными стеклами.

Боже, неужели здесь, сейчас окончательно канет в Лету Николай Иванович Рыжов?!. Он уже утратил российское гражданство и настоящее свое имя, а с измененным лицом поневоле постепенно станет иным человеком. Что этот специалист решит ему переделать — нос, уши? Подтянет второй подбородок и кожу на щеках? Сколько эта работа займет времени и как долго заживают швы, ведь при операции они неизбежны?

Страшно, когда твоего лица собирается коснуться скальпель, чтобы изменить его навсегда. Страшно и жалко потерять себя самого, не узнавать потом собственное отражение в зеркале, медленно и мучительно привыкать к новому облику, но не менее страшно потерять драгоценное время! Вдруг, пока он тут подтягивает морщинки, успеют выйти на его след и прихлопнут в Юрмале, как в мышеловке?!

— Проходите, — Сергей Сергеевич слегка подтолкнул Рыжова в спину.

— Сюда, пожалуйста, — «хирург», как мысленно окрестил Рыжов человека в халате, показал на зубоврачебное кресло. Говорил он с легким прибалтийским акцентом.

Николай Иванович послушно занял указанное место, отметив, что Сосновский обошелся без взаимных представлений. Тем временем Сергей Сергеевич достал из папки и подал хирургу увеличенную фотографию Рыжова. Тот несколько секунд внимательно разглядывал ее при свете сильной лампы.

— Кого будем делать? — спросил он.

— Грека, — ответил Сосновский. — Но не навсегда.

— Можно обойтись без операции? — решился подать голос Рыжов. — Ну, вгоните там силикон в нос или под брови, приклейте бороду. Лишь бы побыстрее.

— Боитесь? — прямо спросил «хирург».

— Боюсь потерять время, — вывернулся Николай Иванович. — Мечтаю поскорее убраться подальше отсюда.

Специалист холодными жесткими пальцами взял Рыжова за подбородок и начал вертеть его голову в разные стороны. Ощупал уши, нос, брови, заглянул в рот, оттянул вниз веки, потом взъерошил волосы и зачем-то потер их между пальцами, словно оценивая толщину и прочность. Еще раз окинув взглядом лицо Николая Ивановича, он заключил:

— Никаких усов или бороды, это дешево и бросается в глаза. Сделаем по высшему классу.

— Надеюсь, — кивнул Сергей Сергеевич. — Он будет готов завтра?

— Я постараюсь.

— Не смею вам мешать, — Сосновский вышел.

Негромко напевая, хирург укутал шею и плечи Рыжова свежей нейлоновой пеленкой. Повернувшись к столику со склянками и инструментами, он что-то размешал в пластиковой чашке, заполнил желтовато-розовой массой подковообразный лоток и приказал:

— Открывайте рот.

— Зачем? — мрачно поинтересовался Рыжов. — У меня все в порядке с зубами.

— Открывайте, открывайте, — поторопил «хирург». — Надо сделать слепок верхней челюсти.

Он ловко всунул лоток в рот пациента и прижал пальцем, придавив к нёбу. Осторожно убрав вылезшие из лотка излишки пасты, он доверительно объяснил:

— Сделаем прекрасный пластмассовый протез: будет надеваться прямо на ваши зубы и поможет изменить форму лица. С такой штукой можно есть и пить, но грызть кости не советую — сломается. Снимать и надевать сможете сами, это просто. А как исчезнет надобность — выбросите. Ну вот, можно вынимать!

Он вытащил изо рта Николая Ивановича лоточек со слепком, предложил прополоскать рот, а потом, не снимая пеленки, пересадил клиента в вертящееся кресло перед большим зеркалом. Легкий поворот, нажим педали — и Рыжов оказался в полулежачем положении, спиной к зеркалу и касаясь затылком края большой фаянсовой раковины, как в парикмахерском салоне при мытье головы. И действительно, «хирург» включил воду, смочил волосы Николая Ивановича и начал втирать в них какие-то препараты из баночек и тюбиков. Его пальцы то мягко поглаживали голову Рыжова, то тянули отдельные пряди так, что Николай Иванович вскрикивал от боли.

Наконец, «специалист по пластике» сполоснул волосы клиента остро пахнущей жидкостью и накинул ему на голову мохнатое махровое полотенце, энергично растерев им затылок и виски Рыжова. Потом полотенце было небрежно отброшено в сторону, и, как большой сердитый шмель, загудел сильный фен.

— Так, часть работы мы сделали, — приподнимая расческой пряди волос и направляя на них тугую струю горячего воздуха, приговаривал «хирург». Выключив фен, он развернул Рыжова вместе с креслом лицом к зеркалу. — Можете любоваться. По-моему, не плохо?

Николай Иванович увидел себя не привычным светлым шатеном, а седоватым брюнетом с чуть вьющимися волосами. А специалист, как заправский парикмахер, уже щелкал ножницами, приговаривая:

— На Западе так не носят. У вас слишком русская прическа, но это не беда, мы ее мигом изменим.

— Может, лучше завить волосы? — предложил Рыжов.

— Зачем? Вы полагаете, все греки кудрявые? Ерунда! Кстати, краска очень стойкая, вы можете мыть голову мылом или шампунем.

— А если мне понадобится вернуть свой естественный цвет волос? Это же не зубной протез и не парик!

— Я дам вам флакончик со специальным средством. Безвредно для кожи, не раздражает глаза, а краску снимает практически моментально. Ну, вот, теперь я доволен, — он отступил на шаг и критически осмотрел результаты своей работы. Отбросив ножницы и расческу, сполоснул руки и взял с подзеркальника опасную бритву: — Теперь брови!

— Что — брови? — Николай Иванович с опаской покосился на лезвие.

— Они остались светлыми! — «хирург» заставил его откинуть голову и двумя точными движениями подбрил краешки бровей. Затем смочил их и намазал темной пастой из тюбика. — Вот так. Вы носите очки? Или используете их при чтении?

— У меня нормальное зрение, — похвастался Рыжов, разглядывая свои новые, короткие и темные, брови.