Белую Церковь для погрузки на транспорт. Однако командование отнеслось ко всем уговорам, даже сулившим хорошее снабжение, с недоверием. Группа продолжила свой марш даже через места, бывшие рассадниками самых отъявленных грабителей, но петлюровцы так и не решились атаковать. Намерение 27-го резервного корпуса стянуть отряд к Фастову, чтобы за счет его присутствия вместе с восточнопрусскими кавалерийскими полками оказать давление на украинцев, оказалось излишним, поэтому последовал второй приказ всем находившимся в районе Фастова частям для отправки железнодорожным транспортом в тыловые районы для охраны железной дороги. Так как это наверняка привело бы к разоружению отдельных транспортов, подполковник фон Эбнер 31 декабря, твердо желая лучше погибнуть, чем позволить себя разоружить, принял решение позволить идти дальше в Голобы.

Приказ выступить маршем, как написано в боевом журнале 434-го пехотного полка, был встречен с «большим ликованием». Удалось удачно обойти крупные украинские гарнизоны Фастова и Белой Церкви. Слухи о сосредоточении фантастического количества петлюровских войск не оказали влияния ни на командиров, ни на войска. И все же для отряда было большим облегчением, когда 4 января у Романовки удалось объединиться с кавалерийской дивизией Хая[128] и теперь уже продолжить марш вместе с ней. Повторная попытка штаба 27-го резервного корпуса – сподвигнуть целую дивизию для отправки в тыл – была отклонена командирами и солдатскими советами тех частей, где таковые имелись.

Относительно трудностей этих маршей 434-й пехотный полк сообщает под 5 января 1919 г.: «После очень тяжелого марша, потребовавшего неслыханного напряжения и от людей, и от лошадей – наступила оттепель, лишь около 8 вечера в полной темноте вышли в Явповце. Марш, в ходе которого люди и кони совершили нечто чрезвычайное, может быть вполне справедливо причислен к виртуозным. Дороги совершенно размокли, так что колеса погружались в грязь по самые оси. Вследствие этого постоянно случались остановки и препятствия для продолжения движения».

Обстоятельства складывались так тяжело, что отряд вынужден был три дня оставаться в Явповце. От попытки отправиться дальше 8 января пришлось отказаться, потому что наступившие морозы были недостаточно крепки, чтобы распутица прекратилась.

Лишь 9 января марш был продолжен, теперь уже при сильном морозе через Котельню – Лабун – Антополь – Куман.

По пути войскам пришлось еще много раз доказывать свою боеготовность. В ночь с 18 на 19 января проделали ночной марш, чтобы избежать предположительно угрожавшего им нападения без кровопролития. Марш проходил при сильном морозе и снегопаде почти беззвучно и длился с 10.30 вечера и до вечера следующего дня. 20-го уже в 7.30 утра пошли дальше. Этот марш продолжался до 8 вечера.

Когда отряд подошел к полям старых боев с их сожженными деревнями, 24 января был двойной переход с 4 утра до 4 вечера. При последнем переходе в Голобы 25 января, который опять-таки был очень сложным, согласно донесению из 434-го пехотного полка, настроение в части было «очень радостным». За 28 дней марша с 11 декабря отряд Эбнера фон Эшенбаха прошел почти 600 км, т.е. в среднем по 21,5 км за день[129].

Пять рот 434-го пехотного полка без возражений отправились охранять железную дорогу у Голоб и Ковеля и оставались там до последнего, т.е. до 4 февраля. Штаб полка тем временем занялся закупками провианта и отправкой внушительного обоза в Голобы. То, что уже нельзя было забрать, 3 февраля было предано огню. Позади солдат 434-го оставалась только одна рота добровольцев, охранявшая отправку подвижного состава. Но и до этого петлюровцы предприняли еще одну попытку заставить угрозами очистить Голобы. Она совершенно провалилась. Вот что написано об этом в журнале боевых действий полка: «Так как мы уже имели достаточно дел с петлюровцами и никогда не давали себя смутить их хвастовством, делегация была отправлена восвояси».

Полк с 5 по 8 февраля вернулся к месту своей демобилизации под Магдебург, где и был распущен.

Свершения отряда Эбнера фон Эшенбаха равноценны подвигам обеих кавалерийских бригад. Ведь боевых действий в ходе этого авантюрного похода было немного, а пройденный им отрезок пути составил примерно одну треть от такового у баварских улан, однако речь шла в основном о спешенном соединении с возрастным личным составом. Отряд показал, чего можно достичь и с такими войсками при соответствующем командовании, несмотря на революцию и солдатские советы. Не будет преувеличением заявить, что поход отряда Эбнера фон Эшенбаха – живое доказательство ошибочности мнения штаба группы армий о невозможности очищения Украины пешим порядком[130].

Совершенно иной настрой, который проявляется в свидетельствах о походе отряда и из военных дневников участвовавших частей, должен рассматриваться как указание на правильность высказанных со всех сторон мнений, что разложение войск на Востоке и прискорбная роль солдатских советов были бы исключены, если бы войска по-прежнему были заняты службой и сохранили маневренность. Тем самым, разумеется, не уменьшается заслуга командиров отряда – они обеспечили единство своих частей в тяжелейших обстоятельствах, проявив в самых сложных ситуациях готовность к ответственности и активность, что еще раз дает возможность покритиковать мероприятия штаба группы армий. Штаб действовал так под воздействием состояния войск и по опыту предыдущих недель. Нельзя также сомневаться, что вполне реален был и способ вывода, избранный штабом группы армий, если, конечно, войска не подвели бы и в этом случае. Нельзя оспаривать и то, что при всеобщем отходе пешим порядком могли выявиться непредвиденные и впоследствии оказавшиеся не столь уж незначительными трудности. Несмотря на это, опыт отряда Эбнера фон Эшенбаха заслуживает самого серьезного внимания.

VI. Отступление германских войск из Причерноморья

В рамках отступления группы армий «Киев» особую главу представляет собой возвращение домой войск из Причерноморья, главу, полную чести для германского оружия и прискорбную для так называемых победителей, которые не проявили ни рыцарского благородства по отношению к побежденным, ни энергичности против нового врага.

При вступлении в южные районы Украины весной 1918 г. на долю германских частей остались только Крым, Таврия, оспариваемый Украиной и донскими казаками Таганрогский уезд, район Луганска и Ростова, в то время как юг и юго-запад страны были предоставлены австро-венгерским союзникам. Изменения начались лишь тогда, когда события на Балканах и, прежде всего, разложение австро-венгерской Восточной армии потребовали новых мероприятий.

Крушение гетманского правительства сказалось и в Причерноморье. Повсюду в крупных городах власть перешла в руки доверенных лиц Петлюры. Однако им не удалось поддержать порядок своими силами. В деревнях образовались банды отъявленных грабителей и безработных, а также амнистированных заключенных, часто достигавшие нескольких тысяч человек. Их «атаманы»[131], самыми известными из которых