– Сейчас вызову нашего сапера. – Комполка по портативной рации дал распоряжение дежурному, и они отправились к командному пункту. На этот раз к стартовой позиции подъехали на «УАЗе» – Скиданов сел рядом с водителем, Сагалович с «Шеиным» и «Руковым» устроились сзади.

Через несколько минут они выгрузились метрах в тридцати от небольшого кирпичного домика, каких много в небогатой российской глубинке. Это и был вход в УКП. Несмотря на унылый обветшалый вид, этот домик – хорошо укрепленная крепость, за рядами колючей проволоки, сеткой под высоким напряжением и минным полем, которое в обычное время состоит из сигнальных мин, а в особых условиях дополняется и боевыми. На крыше круглая стальная башенка с прожектором и пулеметом, работающим при необходимости в автоматическом режиме. Вдобавок ко всему домик не имел двери. Войти в него можно было только через подземный ход, дверь в который находилась в двадцати метрах от проволочного заграждения, в искусственном, заросшем травой холме. Подходы к нему хорошо просматривались из поста охраны и находились в секторе обстрела крупнокалиберного пулемета. С одной стороны часть холма была срезана и залита бетоном, в который заподлицо вделана выкрашенная в зеленый цвет и наполовину заглубленная дверь.

Полковник Скиданов набрал код, мигнула зеленая лампочка, и толстая дверь отворилась. Скиданов первым вошел в спецсооружение, за ним последовали москвичи. Спустившись по бетонной лестнице на несколько метров, по обложенному кирпичом коридору с тусклыми лампочками под полукруглым сводом они прошли под рядами заграждений и минным полем и, поднявшись по лестнице, оказались внутри невзрачного домика. За пультом контроля сидел рядовой из взвода охраны, прибывших встретил сержант, четко доложивший:

– Товарищ полковник, за время дежурства происшествий не произошло! Докладывает сержант Крапива!

– Вольно! – махнул рукой полковник. – Собирайтесь, будем сниматься…

Они спустились по бетонной лестнице с начавшими выкрашиваться ступенями. Скиданов набрал код у тяжелой стальной двери, сигнальные лампочки перемигнулись и загорелись зеленым светом. Дверь медленно, со скрипом, отворилась. За ней оказался длинный коридор с такой же цепочкой тусклых лампочек под низким потолком. Идти пришлось метров сто. Коридор уперся в стальную дверь. Снова полковник ввел код, дверь открылась. Она оказалась еще толще предыдущей, а через несколько метров имелась еще одна такая же дверь. Первая дверь закрылась за их спинами, а полковник стал нажимать кнопки на очередном пульте. Сагалович испытал неприятное ощущение: он знал, что при ошибочном вводе можно оказаться заблокированным в этом тамбуре. Но Скиданов не ошибся, и дверь послушно открылась.

Прямо перед ними оказалась дверца лифта. С трудом втиснувшись в тесную кабину, они провалились вниз.

Унифицированный командный пункт представляет из себя двенадцатиуровневый контейнер высотой 33 метра и диаметром 3,3 метра, подвешенный с помощью системы амортизации в стандартной ракетной шахте. Лифт шел снаружи этого контейнера и остановился на десятом уровне.

– Все, дальше пешком, – сказал полковник, и они перешли в округлую комнату, забитую аппаратурой и оборудованием.

В полу имелся люк, через него по вертикальному трапу спустились на одиннадцатый уровень – собственно командный пункт с боевыми постами. Сагалович отстегнул свой чемоданчик: из-за тесноты его иногда приходилось поднимать над головой и перехватывать в другую руку.

В креслах за пультом боевого управления сидели майор и старший лейтенант. Рядом с майором стоит телефонный аппарат с гербом СССР вместо номеронабирателя – это прямая связь с центральным командным пунктом.

– Здравия желаю, товарищ полковник, у нас все штатно, – доложил майор, не делая попытки встать – из-за тесноты это было невозможно, хотя спустились только Скиданов с Сагаловичем, а сапоги Фроликова так и торчали на трапе над их головами.

– Надо как-то рассредоточиться, – сказал Сагалович, осматриваясь.

– Можно на двенадцатый уровень спуститься, – подсказал Скиданов. – Там комната отдыха.

– Пойдемте, – кивнул Сагалович. – Подпишем необходимые документы, и вы свободны.

Скиданов и Сагалович спустились на двенадцатый уровень, за ними последовали майор со старшим лейтенантом, а Фроликов и Мощенко, наконец, смогли спуститься и занять их места за пультом.

В комнате отдыха, на крохотном столике для приема пищи Сагалович дал подписать местным офицерам подписки о неразглашении и акты приема-передачи «Сатаны».

– Вы свободны, товарищи офицеры! – Сагалович пожал майору и старлею руки, и они стали подниматься по трапам наверх.

Через несколько минут загудел лифт.

– А вы, товарищ полковник, свяжитесь с ЦКП[12]и доложите, что ШПУ номер три передана группе подполковника Сагаловича для уничтожения, в связи с чем «Р 36М» подлежит изъятию из реестра ракет, стоящих на боевом дежурстве! И передайте таблицу кодов доступа моим офицерам.

Комполка поднял трубку прямого телефона и в точности выполнил указание особоуполномоченного главного штаба, потом снял со стены рядом с пультом листок в деревянной рамке под стеклом. Там были коды входных дверей – на каждое число месяца разные.

– Спасибо, товарищ полковник! – сухо поблагодарил Сагалович и, загораживая спиной свой чемоданчик, открыл его и спрятал внутрь подписки и акт приема-передачи.

Замки снова защелкнулись.

– Шеин, Руков, ваша задача переключить управление «карандашом» с АСУ[13]на САУ[14]. Приступайте! – приказал он и вместе со Скидановым отправился к лифту.

Наверху Скиданов снял с поста сержанта Крапиву с рядовым, подвез москвича к караульному помещению и поехал в жилой городок. Он успел отправить груженый вездеход и вызвал вертолет, который приземлился прямо на плацу, между зданием штаба и памятником Ленину. Комполка погрузил на борт оставшихся шестерых офицеров и десяток солдат, в последний раз окинул взглядом позиционный район, которому отдал немало лет жизни, и четко приложил ладонь к шапке в воинском приветствии. Дверь за ним закрылась, вертолет взлетел и набрал высоту, ложась на нужный курс.

Через час командир расформированного полка зашел в кабинет командира дивизии, доложил обстановку: личный состав и имущество вывезены, все ШТ из Центра выполнены, групповой старт передан московской группе.

В кабинете находился и начальник штаба дивизии полковник Зуев. Он задумчиво почесал в затылке и не удержался от вопроса:

– А какая у них задача-то?

– Виноват, товарищ полковник, мы дали подписку о неразглашении… И я, и все, кто с ними вступал в контакт.