Майкл сглотнул слюну. Глупо было надеяться, что он с сыновьями — единственные представители семейства Деверо, но о других родственниках никаких сведений найти не удавалось.

— Скажите… э-э-э… милорд… — заговорил Илай, — а обязательно убивать всех Катерсов? Я тут с одной из них…

Лоран, недоуменно взглянув на него, угрожающе замахнулся костлявой рукой, и пощечина едва не рассекла парню щеку.

— Самоуверенный щенок! Молчи, когда к тебе не обращаются! — Герцог высокомерно обернулся к Майклу. — Как ты воспитываешь свое наследника?!

— Времена изменились, герцог Лоран, — уверенно заявил Илай, вздернув подбородок. — И я не щенок.

— Хм, возможно… — Лоран, склонив голову, пристально взглянул на Илая.

Дождливым вечером в четверг Холли сидела в спальне Николь, обнимая громко мурлычущую Баст. Николь растянулась на кровати, а Аманда — на полу. Они в который раз смотрели фильм «Ромео + Джульетта» с Клер Дейнс и Лео Ди Каприо и уже успели съесть две пачки приготовленного в микроволновке попкорна и выпить целое море газировки.

В школе ставили «Ромео и Джульетту». Николь, конечно же, хотела сыграть главную роль и поэтому изучала все известные ей постановки, пытаясь создать собственную трактовку образа.

— С этой ролью могу справиться только я, — заявила она.

— Угу, — зевнула Аманда.

Фрейя забралась к ней на живот.

— Я серьезно! — Николь встала и потянулась.

Голова у нее была замотана в тюрбан из полотенца — получилось похоже на Эрику Баду.

Николь встала в позу и произнесла сценическим голосом, который перекрыл даже внезапный раскат грома на улице:

Ночь темноокая, дай мне Ромео!

Когда же он умрет, возьми его

И раздроби на маленькие звезды:

Тогда он лик небес так озарит,

Что мир влюбиться должен будет в ночь

И перестанет поклоняться солнцу.

— Роль достанется тебе, — заверила ее Холли.

Николь посмотрела куда-то вдаль, мечтая о Ромео, а может, о свете рампы и шуме аплодисментов.

— Я буду отличной Джульеттой. Лучше, чем Клер Дейнс. И вообще… — Она встрепенулась вспомнив, что не одна. — Я добьюсь этой роли

«Интересно, уж не с помощью ли прутиков и благословений?» — подумала Холли, а вслух произнесла:

— Надеюсь, так и будет.

Николь взяла на руки Гекату.

— Я хочу главную роль.

Кошка в ответ взмахнула хвостом.

Прошла еще пара недель.

В Сан-Франциско Барбару перевели в отделение долгосрочного ухода. Ее состояние не улучшалось, но причину по-прежнему найти не могли. За домом семьи Катерс в Сан-Франциско присматривали, лошади в конюшне чувствовали себя хорошо.

Николь продолжала кампанию за роль Джульетты и даже выучила роль целиком, хотя до прослушиваний было далеко. Однажды Холли заглянула в класс актерского мастерства — узнать, когда Николь идет домой. В комнате за дубовым столом рядом со сценой, закрытой бордовым занавесом, сидела преподавательница, мисс Зейдель. Неподалеку два парня рисовали на заднике залитый лунным светом сад.

— Понимаете, роль нужна мне для поступления, — ныла Николь. Мисс Зейдель, грызя крендельки из пакета, листала книжку с пьесами. — Мария Гуттьерес не хочет быть профессиональной актрисой, она намерена преподавать математику, — произнесла Николь с таким выражением, будто математика была заразной болезнью.

— Боже, как скучно! — простонала мисс Зейдель, сунула в рот еще один кренделек и задумчиво склонила голову.

— И с репетициями все будет в порядке, — сказала Николь, тыча пальцем в журнал посещений. — Проверьте, я еще ни одной не пропустила!

А потом произошло что-то странное: Николь сунула руку в карман брюк, раскрошила что-то над головой мисс Зейдель и нарисовала пальцем в воздухе маленький кружок. Мисс Зейдель пожала плечами, широко улыбнулась, словно принимая благоприятное решение, и сказала:

— Ты же знаешь, необходимо провести открытое прослушивание…

— Спасибо, — прервала ее Николь. — Я вас не подведу!

Холли удивленно уставилась на нее.

За спиной послышались шаги — пришла тетя

— Николь там? — спросила Мари Клер. Дождавшись кивка, она заглянула в класс и весело помахала рукой. — Привет!

— Мне дали роль! — закричала Николь, бросаясь к матери. — Я буду Джульеттой!

— Неудивительно, ты же у нас в семье главная актриса! — Мари Клер с лукавой улыбкой обняла дочь.

— Прекрати, — радостно отмахнулась Николь.

— Поздравляю, — неловко сказала Холли.

— Какой мне выбрать костюм? — защебетала Николь. — Холли, как ты думаешь?

— Красивый, — рассеянно ответила Холли, все еще раздумывая о том, как Николь удалось проделать свой фокус.

— Ну конечно красивый! — закружившись на месте, сказала Николь.

Еще через две недели перед аудиторией, где каждую вторую среду собирался театральный клуб, вывесили списки актеров, утвержденных на роли. Николь, Аманду, Томми и Холли встретил нестройный хор радостных и обиженных комментариев.

— Я так рада! — Николь захлопала в ладоши и изобразила торжествующий танец, встреченный одобрительным свистом.

— Какая неожиданность! Как здорово! — шутливо воскликнул Томми.

— Поздравляю, — разочарованно протянула Мария Гуттьерес. — Ты отлично справишься!

Николь улыбнулась и изобразила объятия и поцелуи в обе щеки.

— Знаю, знаю! — шутливо ответила она.

Четверо приятелей вышли из школы и направились на западную парковку, где будущие выпускники ставили машины, к «тойоте», которую Томми взял у отца.

— Поехали в «Полкусочка», — капризно сказала Николь. — Я хочу насладиться победой!

Мария Гуттьерес грустно смотрела им вслед.

«Николь смошенничала, — подумала Холли. — Может, заклинание и не сработало, но она уговорила мисс Зейдель отдать ей роль. Не потому, что она это заслужила, а потому, что она очень хотела».

Произносить слово «заклинание» было трудно даже про себя.

«Это нечестно. И неправильно. Если они с тетей такое все время проделывают, то… то это надо прекратить».

Опять лунатизм?

Холли плыла по коридору сиэтлского особняка; теплый пол под ногами казался шелковистым и мягким, как шерстка Баст, хотя Холли знала, что на самом деле полы выложены дубовыми досками, на которых лежит шерстяная дорожка. Со стен глядели лица юных красавиц: цветы и лозы, вплетенные в волосы девушек, кружились и покачивались, как водяные лилии на поверхности пруда. С потолка тоже свисали лилии, и в центре каждой из них светился огонек.