утверждать, что эксперимент с ясновидением, ставший впоследствии столь модным, не произвел никакого эффекта во время первого представления. Я склонен думать, что зрители вообразили себя обманутыми сообщниками, но меня очень раздражал результат, так как я рассчитывал на неожиданность, которую должен был произвести; и все же, не имея никаких оснований сомневаться в его окончательном успехе, я испытал искушение провести второе представление, которое оказалось удачным.

Следующим вечером я заметил в своей гримерке нескольких человек, которые присутствовали здесь накануне вечером, и мне показалось, что они пришли во второй раз, чтобы убедиться в реальности эксперимента. Похоже, они были убеждены, ибо мой успех был полным и вполне компенсировал мое прежнее разочарование.

Особенно мне запомнился знак исключительного одобрения, высказанный мне одним из моих зрителей. Мой сын назвал пришедшему несколько предметов, которые он предлагал последовательно; но, не чувствуя удовлетворения, мой недоверчивый друг, вставая, как бы для того, чтобы придать большее значение предстоящему затруднению, вручил мне инструмент, характерный для торговцев сукном, и занялся подсчетом количества нитей. Уступив его желанию, я сказал своему мальчику, – что я держу в руке?

– Это приспособление для проверки качества ткани, и называется “счетчик нитей”.

– Бог мой! – эмоционально воскликнул мой зритель, – это великолепно. Если бы я заплатил десять франков, чтобы такое увидеть, я бы не потребовал их обратно.

С этого момента моя гримерка стала слишком тесной, и каждый вечер в ней было полно народу.

Тем не менее, успех не является полностью в розовом цвете, и я мог бы легко рассказать много неприятных сцен, вызванных моей репутацией колдуна; но я упомяну только одну, которая составляет резюме всего, что я пропускаю:

Однажды меня посетила молодая дама с изящными манерами, и хотя ее лицо было скрыто густой вуалью, мои опытные глаза прекрасно различали ее черты. Она была очень хорошенькая.

Моя инкогнита не соглашалась сесть, пока не убедилась, что мы одни и что я -настоящий Робер-Гуден. Я тоже сел и, приняв позу человека, готового слушать, слегка наклонился к своей гостье, словно ожидая, что она изволит объяснить мне цель своего таинственного визита. К моему великому удивлению, молодая леди, чье поведение выдавало крайнее волнение, хранила глубочайшее молчание, и я начал находить этот визит очень странным и уже готов был на всякий случай потребовать объяснений, когда прекрасная незнакомка робко отважилась произнести эти слова:

– Боже Мой! сэр, я не знаю, как вы истолкуете мой визит.

Здесь она остановилась и с очень смущенным видом опустила глаза; затем, сделав над собой сильное усилие, продолжила:

–То, о чем я прошу вас, сэр, очень трудно объяснить.

– Говорите, сударыня, прошу вас, – вежливо сказал я, – и я постараюсь угадать то, что вы не можете мне объяснить.

И я начал спрашивать себя, что означает эта сдержанность.

– Во-первых, – тихо сказала молодая леди, оглядываясь вокруг, – я должна сказать вам по секрету, что я любила, моя любовь вернулась, и я … я предана.

При последнем слове дама подняла голову, преодолела охватившую ее робость и сказала твердым и уверенным голосом:

–Да, сэр, да, меня предали, и именно поэтому я пришла к вам.

– В самом деле, мадам, – сказал я, очень удивленный этим странным признанием.

–Не вижу, чем я могу вам помочь в таком деле.

– О, сэр, умоляю вас, – сказала моя прекрасная гостья, сложив руки на груди, – умоляю вас, не бросайте меня!

Мне было очень трудно сохранять невозмутимое выражение лица, и все же я испытывал крайнее любопытство узнать историю, скрытую за этой тайной.

– Успокойтесь, сударыня, – сказал я тоном нежного сочувствия, – скажите мне, что вы хотите от меня, и если это будет в моей власти.

– Если это будет в вашей власти!– нет ничего проще, сэр, – быстро сказала молодая леди.

– Объяснитесь, мадам.

–Ну что ж, сэр, я хочу, мщения.

–В каком смысле?

– Как же, вы знаете лучше меня, сударь, неужели я должна вас учить? У вас есть в вашей власти средства для этого.

– У меня, мадам?

–Да, сэр, у вас! ибо вы колдун, и не можете отрицать этого.

При этом слове "колдун" я чуть было не рассмеялся, но меня удержало явное волнение инкогниты. И все же, желая положить конец сцене, которая становилась все более нелепой, я сказал вежливо-ироническим тоном:

– К сожалению, мадам, вы даете мне титул, которого у меня никогда не было.

– Как же так, сэр!– воскликнула молодая женщина быстро, – вы не….

– Колдун, мадам? О, нет, это не я.

– Так вы не возьметесь?

– Нет, тысячу раз нет, мадам.

При этих словах моя гостья поспешно встала, пробормотала несколько бессвязных слов, казалось, страдая от страшного волнения, а затем, приблизившись ко мне с горящими глазами и страстными жестами, повторила:

–Ах, ты не сделаешь этого! Очень хорошо, теперь я знаю, что мне нужно делать.

Ошеломленный такой вспышкой, я пристально посмотрел на нее и начал подозревать причину ее необычного поведения.

–Есть два способа действия,– сказала она с ужасающей многословностью, – по отношению к людям, посвятившим себя магическим искусствам, – мольба и угроза. Вы не поддадитесь первому из этих средств, поэтому я должна прибегнуть ко второму. Останьтесь, – добавила она, – может быть, это заставит вас заговорить.

И, приподняв плащ, она положила руку на рукоять кинжала, висевшего у нее за поясом. В то же самое время она вдруг откинула вуаль, и на ее лице проступили все признаки гнева и безумия. Уже не сомневаясь в том, с кем мне придется иметь дело, я первым делом встал и стал настороже; но это первое чувство было преодолено, и я раскаялся в мысли о борьбе с несчастной женщиной и решил прибегнуть к методу, почти всегда успешному для тех, кто лишен рассудка. Я сделал вид, что соглашаюсь с ее желаниями.

–Если это так, мадам, я уступаю вашей просьбе. Скажите мне, что вам нужно.

–Я уже говорила вам, сэр, что хочу отомстить, и есть только один способ это сделать.

Тут снова наступил перерыв, и молодая леди, успокоенная моей явной покорностью, а также смущенная просьбой, с которой она должна была ко мне обратиться, снова стала робкой и смущенной.

– Ну что, мадам?

–Ну, сэр, я не знаю, как вам сказать … как объяснить … но мне кажется, что существуют определенные средства … определенные заклинания … которые делают невозможным … невозможным для человека быть неверным.

–Теперь я понимаю, чего вы хотите, мадам. Это определенная магическая практика, применявшаяся в Средние века. Нет ничего проще, и я удовлетворю ваше желание.

Решив разыграть этот фарс до конца, я взял самую большую книгу, какую