— Мне нужно было родиться мужчиной, — протестовала Юдифь.

— Они меньше живут, — авторитетно заметила Кристина. — И их легче держать в руках, нужно только найти подход.

— Если бы ты знала моего отца, то не говорила бы так, — возразила Юдифь, расчесывая волосы, гребнем из слоновой кости. — У него было одно средство на все случаи жизни — наполнить брюхо вином и отдубасить первого, кто попадется под руку. А тебя отец бил когда-нибудь?

— Иногда, — Кристина пожала плечами.

— До крови?

Девочка махнула на нее рукой.

— Что ты! Это твой отец мог сделать. Но Гайон не такой, с ним легко ладить, если знать, куда смотреть.

— Правда? — Юдифь изобразила удивление и вдруг захотела, чтобы ее оставили одну. Мысленно она вернулась к последним нескольким часам. Гайон лег поздно, от него сильно пахло вином, и он тут же уснул, не сказав ни слова. Возможно, думал, что жена уже спит, а она не развеяла его заблуждение, не зная точно, как он поведет себя в этом состоянии.

На утро у Гайона сильно болела голова, урчало в животе, он чувствовал себя разбитым, но дела не позволяли отлежаться. Юдифь тоже испытывала недомогание. Они перекинулись парой слов, а его поцелуй перед отъездом был лишь пустой формальностью. Гайон смотрел поверх ее головы, туда, где его ждал серый жеребец и караван навьюченных пони, и даже не дернул жену за косу, как обычно. Но разве не сама Юдифь протестовала против покровительственного отношения к себе? Наверное, Гайон решил по-другому обращаться с женой.

— Так куда мне следует смотреть? — спросила Юдифь.

Кристина медлила с ответом.

— Гайон любит охоту, — наконец сказала она. — Легко доступные женщины ему быстро надоедают. Ты должна применять различные уловки, не увиливать и не отказывать, когда он настаивает.

Юдифь удивлялась все больше.

— И конечно, — со знанием дела добавила Кристина, — он пустит в ход свой талант убеждать.

— Тебе это известно по собственному опыту? — Юдифь теряла терпение.

Кристина рассмеялась.

— Конечно, нет! Я узнала все это от Алле де Клэр, она была главной фавориткой Гайона при дворе, пока муж на узнал о ее шалостях.

— Вот оно что, — процедила Юдифь. — Понятно!

— Ничего тебе не понятно, — хихикнула Кристина. — Муж хотел, чтобы она ублажала принца Генриха, а не тратила время на мелкую рыбешку, вроде Гайона… Только ей больше нравился Гайон, поэтому она, так сказать, и попала в переплет.

— И она рассказала об этом тебе, его племяннице? — недоверчиво спросила Юдифь.

Кристина покраснела.

— Это произошло не так, как ты думаешь.

— Если бы Гайон предложил меня другому мужчине в качестве взятки, — заявила Юдифь, — я бы устроила такое, что ему и в аду показалось бы холодно. Я бы убила обоих, чтобы неповадно было торговать мною, как куском мяса.

Тут Юдифь замолчала, вспомнив, что ее замужество выглядит ничуть не лучше подобной сделки.

— Но ты любишь Гайона, а муж Алле толст и стар.

— Как ты можешь судить о моей любви?

Кристина очень удивилась.

— Я не думаю, что Гайон был увлечен Алле, — она испугалась, что вызвала ревность Юдифи и Гайона ждут неприятности. — Просто так нужно было. Король припер его к стене, иначе он и не посмотрел бы в сторону Алле.

Юдифь видела, что Кристина говорит без злого умысла, просто ей самой не все понятно. Однако стоило прислушаться — эта история могла кое-чему научить. Раньше ей не приходило в голову, что можно пользоваться своим телом, как орудием защиты. Это надо было обдумать — еще одно умение может пригодиться. Юдифь вдруг поняла, что Кристина намного опытнее в искусстве быть женщиной, чем она, хотя девочке только четырнадцать.

Как хорошо она владеет мимикой! Брови удивленно подняты, но лицо неподвижно. Волосы заплетены в одну тяжелую косу, перевязанную золотистой лентой, платье сшито из зеленой шерсти — оттенок наиболее выгодно подчеркивает свежесть кожи и цвет волос, покрой хорошо обрисовывает фигуру, лишних украшений нет, лишь бронзовая цепочка с резьбой. Ей удается выглядеть утонченной при минимальной затрате сил. Юдифь уже видела, как эти глазки умеют стрелять в цель, скрывая за полуопущенными ресницами одновременно и обещание, и отказ.

Юдифь посмотрела на себя в зеркало и скорчила недовольную гримасу, что отнюдь не украсило лицо. Раньше она не задавалась подобными вопросами, но, видимо, напрасно, учитывая последний разговор с Гайоном. А собственно, зачем? Или ей все-таки хочется увлечь мужа? Все это предстояло обдумать на досуге.

Гайону не безразлично, что происходит в его постели. Юдифь покраснела при этой мысли и подумала, что неплохо было бы научиться соблазнять мужчин. Как это достигается? Наверное, опытом. Она содрогнулась, вспомнив, как две собаки совокуплялись в зале, и как присутствующие сопровождали сцену непристойными криками. Лексикон был ей хорошо известен, но таких слов нельзя прочесть в Библии. Если можно было бы заставить себя смотреть на подобное, как на что-то возвышенное, а не унижающее достоинство!

Кристина с любопытством наблюдала за Юдифью, пока та не перехватила ее взгляд в зеркале.

— Порядочность, может быть, и лучшая политика, но кусок мяса легче проглотить, если смазать сначала медом… Я поняла, мне еще многому следует научиться.

Юдифь положила зеркало и встала.

— Нужно отдать распоряжение повару и позаботиться о найме новой швеи. Кроме того, я должна проверить, все ли специи заготовлены и достаточно ли тканей в сундуке. Мастер Мейдок обещал привезти все, что я попрошу… потом подумаю, как приступить к изучению женских хитростей.

Кристина улыбнулась, но про себя решила в дальнейшем держать рот на замке.

В своей комнате Алисия встряхнула мрачное вдовье платье. Из складок выпали лепестки лаванды и розы, что не помешало моли оставить на ткани явные следы. Алисия бросила платье на кровать.

— Не возьмете его, миледи? — поинтересовалась Агнес, рассматривая дыры.

Алисия отрицательно покачала головой, в нерешительности стоя над раскрытым сундуком. У нее было достаточно платьев для вдовьей жизни, даже слишком много, если жить в уединении на своих наследных землях. В этом случае, розовое платье, которое она надевала на свадьбу дочери, вряд ли могло пригодиться, разве только ее в нем похоронят.

Фамильное поместье находилось в некотором отдалении от границы. Там Алисия сможет пребывать в одиночестве и не терзаться мыслью о неприличном влечении к постороннему мужчине. Что полагается делать, если предмет вожделения не оставляет тебя в покое и преследует по пятам? Либо сходить с ума, либо бежать без оглядки.

— А этот пояс, миледи… положить его? — Агнес замолчала, присела в реверансе.

Алисия резко обернулась, сердце бешено заколотилось. Над раскрытым сундуком стоял Майлз, изучая его содержимое: одежду, гребни, украшения. Взгляд скользнул по заваленной платьями постели, пустым вешалкам, затем снова остановился на Алисии.