— Я могу проводить вас до поместья, если желаете. Сейчас у меня дело с Хью Честером — ему нужен сильный боевой конь, способный выдержать его тяжесть. Но дня через четыре я освобожусь.

Алисии показалось, что Майлз пытается навязать ей угодное ему решение.

— Придется придумать другой ход, — Майлз все еще улыбался.

К радости Гайона поездка в Уэльс прошла без особых приключений, ибо у него так трещала голова, словно череп был готов развалиться на кусочки. Веки налились свинцом, язык не ворочался, он с трудом двигался. С тех времен, когда он мог выпить изрядную порцию эля, многое изменилось. Оставив двор, Гайон вел трезвый образ жизни, что ослабило способность употреблять много спиртного без последствий.

Конечно, перед отъездом он не слишком учтиво обошелся с Юдифью, но плохое самочувствие и ее недовольный вид не располагали к нежности. Сознание вины и предвидение, что по возвращении необходимо загладить недоразумение, только усилили головную боль и вызвали тошноту и рези в желудке.

Солнце стояло в зените и слепило глаза, когда они подъехали к дому. Мейдок в своем красно-коричневом плаще истекал потом и напоминал вареного рака. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые посиневшие губы. Гайон помог ему спешиться, и оба вошли в дом.

Элунед радостно бросилась к деду и крепко обняла его. Потом подошла к Гайону.

— У мамы родился малыш, — объявила она. В карих, как у Розин, глазах застыла тревога. — Девочка, — она прижалась к руке Гайона.

— Знаю, мой ангел, — Гайон поцеловал девочку в макушку.

Повитуха с любопытством рассматривала гостя. Рука, наливавшая бульон в деревянную чашу, застыла в воздухе.

— Роды были довольно легкими, — она слегка наклонила голову в знак приветствия. — Ребенок не крупный, но здоровый.

Дочь Мейдока никогда не скрывала своих отношений с хозяином приграничной полосы, и повитуха с интересом изучала знатного лорда.

— Можно взглянуть на них? — спросил Гайон по-валлийски, заставив голос звучать как можно более почтительно, ибо местные женщины обладали обостренным чувством собственного достоинства. Жизнь в этих местах часто зависела от искусства женских рук, и они пользовались всеобщим уважением.

— Отнесите ей бульон, милорд. Учтите, она еще слаба.

Элунед хотела пойти с Гайоном, но дед поймал девочку в объятия и попросил принести воды. Женщина, присмотревшись к его лицу, что-то пробормотала и стала искать нужную траву, чтобы облегчить дыхание старика.

Гайон бесшумно прошел за занавеску, отделявшую постель Розин, и поставил чашу на стол у изголовья. Розин открыла глаза. На мгновение ей показалось, что она грезит во сне, или, что еще хуже, у нее началась послеродовая лихорадка, вызывающая галлюцинации. Но мужчина, представший перед ней, был покрыт дорожной пылью, усталое лицо блестело от пота, и вообще, он не походил на призрак. Напротив, смотрел на нее темными задумчивыми глазами, словно не знал, как воспримут его появление. Розин присела, облокотившись о подушку, и тихо произнесла его имя.

— Дорогая, — Гайон взял ее руку в свою и опустился перед кроватью на колени.

Розин заметила, что Гайон в кольчуге — официальном наряде смотрителя границы. Значит, выехал по делу.

— Рада, что ты приехал, — она почувствовала, что голос выдает волнение, которое пыталась скрыть.

— Разве ты сомневалась?

— Никто тебя не обязывал.

— Считаешь, на мне не лежат обязательства? Взгляд Гайона остановился на деревянной люльке и крошечном комочке в ней. В глазах Розин мелькнул испуг — она не в состоянии оказать сопротивление, если ему вздумается предъявить права на дочь.

Ребенок мирно посапывал — сморщенное личико в обрамлении рыжеватых волосиков.

— Я всегда буду чувствовать себя обязанным, дорогая.

— Гай…

— Нет, — он погладил ребенка. — Я не сделаю ничего против твоего желания. Буду послушен, как пес. Единственная просьба — не прогоняй меня, позволь приходить к ребенку… У малышки уже есть имя?

Розин отрицательно покачала головой.

— Разреши мне…

— Не знаю.

Гайон взял Розин за руку.

— Ты не доверяешь мне, дорогая?

— Возможно. Имя дается на всю жизнь, это нужно делать с любовью. Собственность, которая дается человеку на всю жизнь, его богатство.

— Но ведь мне и нужно, чтобы имя принесло девочке удачу. Никакой корысти я не имею. И на что могу рассчитывать? Иногда взглянуть на нее, вот и все. Мне тоже нелегко.

— Тебе всегда удается искусно пользоваться словами. Это твое верное оружие — сражает на смерть, — упрекнула Розин, в глазах стояли слезы, но это были слезы радости. — Хорошо, даю разрешение. Смотри, не злоупотребляй им.

— Никаких Анжелин или Аглентин, — согласился Гайон, нежно целуя Розин. Потом снова подошел к люльке и долго смотрел на спящую дочь.

— Жена знает? — Розин вытерла слезы.

На лице Гайона не дрогнул ни один мускул.

— Юдифь знает.

— Думаю, она не очень довольна?

Гайон потер лоб — голова все еще болела.

— Она привыкает считать меня своей собственностью. Иногда это очень неудобно.

— Я читала ее письмо к жене Хью Сиора. Это не было посланием ребенка. В этом возрасте дети быстро взрослеют. Не успеешь глазом моргнуть, как девочка превращается в женщину.

Губы Гайона дрогнули.

— Но пока она еще не женщина, и я не собираюсь совершать насилие.

Розин вспомнила, что почерк Юдифи показался ей твердым, сложившимся, а слог говорил о зрелости мысли. Ничего детского в нем не ощущалось. «Если бы я была на ее месте, — подумала Розин, — то, конечно, возмутилась бы притязаниями другой женщины на внимание моего мужа». Гайон не ошибся, сравнив себя с собакой. Инстинктивно он нес ей свою преданность, даже, когда этого не следовало делать.

— Гельвина. Как считаешь, подойдет? Розин очень удивилась.

— Гельвина?

— Я же обещал не придумывать ничего нормандского.

— Я думала, ты захочешь дать ей имя матери — Кристина.

— У меня есть племянница с таким именем, весьма легкомысленная особа. Нет, пусть моя дочь носит имя бабки-валлийки. Гельвина Овайн. Кроме того, у малышки цвет волос как у бабушки.

— Согласна. Мне очень нравится это имя, — Розин улыбнулась.

Появилась повитуха и увела Гайона. Мейдок ждал его за столом. Он все еще дышал с трудом, но цвет лица стал нормальным. Элунед тормошила Гайона, он рассеянно отвечал на вопросы, стараясь не думать о том, что вызывало боль в душе. Гельвина. Свет солнца. Но небо пока покрыто тучами.