А шелест все не утихал, наоборот, нарастал и нарастал… Наконец показался источник. Множественный! Вот почему не получилось определить его раньше.

Из других, не взорванных избушек, как по команде сыпанулась сплошная масса серых телец, прежде таившихся по закоулкам и норам в ожидании, когда пришедшая извне жертва устроится в одном из бывших домишек и расслабится. Сейчас, потревоженная взрывом, сдернутая из засад мутакрысиная банда вознамерилась догнать ускользающего сталкера.

Он же не захотел стать крысиным кормом и уже практически убегал, несмотря на рану. Хочешь выжить – сумей бегать! И ему удавалось опережать… По мере удаления от избушек количество преследующих крыс сокращалось. Твари по какой-то причине далеко не отлучались от своего логова. Только некоторые, самые активные, почти нагоняли человека и пытались запрыгнуть на него. Сталкер отмахивался, сшибая тельца в полете ударами кулака и режущими взмахами ножа.

Когда мутированные крысоиды окончательно отстали, он оглянулся на скопление срубов, оглядел локацию, сейчас нашпигованную мутировавшими грызунами, и резюмировал вслух:

– Главное, вовремя смыться.

Перевел взгляд на взорванный им крайний домишко и добавил:

– А крысиный конкурент, выходит, меня от них спас в каком-то смысле… Худа не бывает без добра, разве не так?

Кому адресовался вопрос, человек и сам вряд ли сумел бы разобраться.

К лагерю «Заря» он добрался уже совсем слабым, потеряв пусть и не критическое, однако немалое количество крови. Подходящих целебных зонников в этот раз у него с собой не оказалось. В трех местах его ноги укусили крысы, в одном месте комбез прожгла изменка.

В лагерь ему пришлось вернуться, там ведь есть кому оказать помощь… И словно привет от Леди Удачи, не покинувшей его в ходке, чуть ли не первым, кого Геркулес с облегчением увидел, был живой и невредимый Ротвейлер! Голодный, как обычно.

Он и помог напарнику добраться к Сестре-Ай. Девушка, ясное дело, всплеснула руками, вскрикнула то ли от радости, то ли от страха и бросилась навстречу принимать раненого…

Спустя несколько суток непобежденный сталкер чувствовал себя не только живым, но и здоровым. Естественно, в первую очередь благодаря курсам лечения, как медицинскому, так и любовному.

И вновь странник остановился, впал в состояние «жизненной паузы»…

Рыжебородого бродягу, который случайно встретил и узнал его в крайне неудачный для себя момент, он потом тихонько прикончил в дебрях Зоны. Накладки, такие вот непредвиденные узнавания, случались, и, чтобы не множить помехи, он их искоренял в зародыше. Если же кто-то узнает его и назовет Геркулесом там, где это недопустимо, то гарантированно отправится вслед за рыжебородым, засекшим Вампира в месте и времени, где не стоило узнавать…

В конце концов, что такое плюс одна, две, три смерти для того, кто продолжает ходку с единственной целью: «Стереть нас всех с лика Вселенной!!!..»

Именно так выразился командир, напутствовавший его перед тем, как им был совершен первый шаг в этой воистину последней ходке. В том, что это выражение прозвучало, он не сомневался. Правда, имени человека, отправлявшего на задание, как и внешности, Вампир не помнил. В памяти иногда зияли лакуны, и он подозревал, что неспроста. Ведь то, о чем не помнишь, не сможешь и выдать… тем, кому ни в коем случае нельзя предоставлять информацию о ключевых персоналиях и намерениях.

Еще наставник объяснил ему, что проскользнуть «между струями дождя, не намокнув, увы, не получится». Придется идти, как полагается, как идут в Зоне все сталкеры, ежесекундно рискуя жизнью. Не выделяться нетипичной осторожностью. Ни в коем случае не злоупотреблять сверхвозможностями. Имеющиеся знания использовать в качестве ударной силы, но не силу как таковую – в качестве главного оружия.

Он в общем-то так и шел. Не пытался проскользнуть между струями. Если бояться смерти, она страх почует и непременно заявится.

Для того, кто идет в Зоне, это становится буквальным.

Потому что ОНА – почует.

И непременно обратит внимание, заинтересуется, а он, тайком прокрадывающийся в самом что ни на есть Вражеском Тылу, не должен попадаться ЕЙ «на глаза». Используя имеющиеся сверхсилы, оказываться непосредственно в поле «слышимости» вражины, в зоне восприятия, короче, как ни назови, суть не меняется – для НЕЕ он не должен ничем отличаться от других сталкеров. Он простой, обычный человек, угодивший в объятия Отчуждения, только-только вступивший на дорогу, ведущую к перерождению…

Ни в коем случае не выпендриваться, не лезть в Собеседники. Бояться заметности пуще смерти!!!

И хуже всего, вреднее для миссии именно тот факт, что ему иногда случалось по оплошности тенью мелькнуть «на краю зрения». Чем-то лишним в своих передвижениях и поступках побередить ЕЕ, вызвать у НЕЕ желание вмешаться, скорректировать статус находящегося в НЕЙ живого существа. В ту или иную сторону, добить или спасти.

А ему во что бы то ни стало необходимо продолжать ходку в одиночку, без всякой помощи, что по прихоти оказывает ОНА людям или иным живым. Оказываться в нужное время в нужном месте, совершая нужные действия…

С учетом того, что ОНА не в единственном числе существует на самом деле, а по сути мульти-ОНА, сверхсущность, воплотившаяся в немереных параллельных реальностях… его задача многократно мультиусложнялась.

Но ему помогала жгущая душу память. Он ни на миг не забывал, какая безмерная цена заплачена, сколько сталкерских жизней отдано и отдастся за то, чтобы он мог продолжать ходку к цели.

Он жив и движется благодаря всем тем, кто в своих ходках отвлекает мульти-ЕЕ, кто перетягивает на себя острие внимания в других периодах времени, в параллелях и локациях.

Вот почему он имеет возможность производить свои точечные коррекции в ключевых пунктах, в ключевые моменты, с ключевыми персоналиями. ОН знает, в какой пункт прийти и что там «натворить», чтобы… получился не тот результат, который выгоден ЕЙ.

Обо всем этом сталкер написал в своем блокнотике.

Выговорился.

Писал, а затем вырывал исписанные страницы и сжигал.

Для одиночки, вынужденного по-настоящему доверять только самому себе, это стало единственным способом снять напряжение. Хотя бы так помочь себе.

Он ведь человек, несмотря ни на что. И должен быть человеком. Вопреки всему.

Пускай Айше останется уверенной, что он (а не внешние параметры организма, используемого для маскировки «здесь и сейчас») действительно был когда-то младшим напарником ее отца…

Это не самая страшная ложь, к которой ему приходилось прибегать, чтобы выжить во вражеском тылу.

Особенно тяжело обрывать вот такие паузы, когда желание вполне человеческое – не быть совсем одному, не коченеть от холода одиночества, с неприкрытой от вражеского удара спиной – приводило к тому, что он останавливался…