– Я же тебе говорила. Ужинала с Элизабет.

– А, точно. И чем она хвасталась на сей раз?..

Трейси присела рядом с женихом.

– Ни за что не поверишь. Она собралась завести ребенка.

– Что за черт! Вот так сюрприз. И кто же напился до такой степени, чтобы ее обрюхатить?

– Знаешь, это не ее случай, – хмыкнула Трейси. – Она нашла себе донора спермы.

– Да ну! И что они собираются делать – впрыснуть ей сперму через пипетку?

Трейси шутливо отмахнулась.

– Думаю, процесс несколько более сложен, милый.

– М-да. Ладно, думаю, у этой дурищи хватит баксов на такие глупости. Только вот ребенка жалко.

– Мне тоже.

Следующим вечером Трейси стояла под душем, наклонясь так, чтобы струи щекотали шею. Ее тошнило, накаты вали слабость и отвращение к себе самой. Всю неделю она держалась молодцом, аккуратно подсчитывала калории и не превышала норму – 1200 калорий в день. Каждый вечер ходила в тренажерный зал – кроме того дня, когда она ужинала с Элизабет. И вот на следующий день совершенно потеряла контроль над собой. Трейси зашла в «Севн-илевн», отлично осознавая, что собирается делать, и купила пакет «Читос», полгаллона шоколадного мороженого, коробку шоколадных пирожных «Мэттс» и бутылку приторно-сладкого персикового вина.

Придя домой, Трейси поставила мороженое подтаивать, включила телевизор и переоделась в домашнее. Потом налила себе бокал вина и принялась за «Читос». Бутылку она скоро прикончила и ко времени пирожных уже основательно опьянела. Опустошив коробку «Мэттс», Трейси на закуску взялась за мороженое, подстелив на колено полотенце, чтобы не холодно было его держать. Она умяла почти полгаллона, когда позвонил телефон. Трейси не взяла трубку, и автоответчик записал голос Тома – тот собирался задержаться дольше, чем обычно. Трейси прослушала сообщение и посидела несколько минут совершенно спокойно, хотя ее начало мутить. Потом она вздохнула, тяжело поднялась со стула и отправилась в туалет, чтобы вызывать у себя рвоту.

Ей так часто приходилось делать нечто подобное, что движение сделалось уже отработанным. И, тем не менее, всегда приходила одна и та же мысль: «Пожалуйста, пусть этот раз окажется последним. Пожалуйста, пусть больше никогда не придется делать подобное». Ей потребовалось четыре захода, прежде чем желудок извергнул наружу все съеденное, и к тому времени Трейси так взмокла, что тут же скинула одежду и забралась под душ.

«Что же со мной происходит? Почему я теряю самоконтроль?..» Трейси с ненавистью посмотрела на свое тело. Живот выпятился, груди успели обвиснуть – при том, что ей всего двадцать девять! А уж о заднице и говорить нечего.

Занятия в тренажерном зале по идее должны помогать, но от них, наоборот, делалось еще хуже. Большую часть времени Трейси проводила, разглядывая прочих посетительниц и мысленно разделяя их на две категории: те, кто строй нее ее, и остальные. Трейси достаточно знала о диетах, что бы понимать: если не уменьшить объем еды, она никогда не сбросит эти последние пять фунтов. Преграду на пути к совершенству.

– Ты спятила! – осмеял бы ее Том. – У тебя отличная фигура. Я обожаю твои атлетические ноги.

Однако Трейси-то понимала, что «атлетические» значит «толстые». Никто, даже Кейт, не знал, что некогда она весила на шестьдесят фунтов больше, чем сейчас. Поступив в колледж, Трейси прибавила в весе вместо обычных студенческих десяти – пятнадцати целых тридцать. За первый курс она набрала еще пятнадцать и в любую погоду носила тренировочные штаны, мешковатые футболки и безразмерные свитера. К тому же она работала в пиццерии «У Джои», где еще прибавляла в весе, каждый вечер поглощая пепперони.

Поворотным пунктом для нее стал случайно подслушанный разговор двух парней с работы. Случилось это на вечеринке. Тогда Трейси общалась только с коллегами и была приятно удивлена, когда ее пригласили на вечеринку в кампус. Толстых девчонок нечасто куда-нибудь приглашают, а уж толстых и застенчивых и того реже.

Трейси как раз вышла из туалета и хотела пройти на балкон. Там у перил стояли Джей-Джей и Брайан; они курили и болтали о девушках с работы.

– Как насчет Анни? Ты с ней спал? – послышался голос Брайана.

– Пару раз. С лица она не красавица, но попка миленькая. – Это был Джей-Джей, отвечавший несколько сдавленно, как будто его душил сигарный дым.

– А Таша?

– Черт, да пошла она. Меня тошнит от колец в носу.

– Как насчет Трейси?

– Трейси? Что я, псих? Такую груду мяса мне не выдержать.

– Да, это для тех, кто любит лапать подушки, верно, приятель? – И оба засмеялись.

Трейси замерла в коридоре как вкопанная. Она ушла с вечеринки, ни с кем не попрощавшись, и явилась домой в состоянии полнейшего шока.

К счастью, ее соседки по комнате не было – наверное, осталась у дружка. Трейси заперла дверь, разделась и впервые за многие месяцы изучила свое голое тело в зеркале.

Да, она и впрямь походила на бесформенный мешок жира. Девушка начала плакать, вспоминая Джей-Джея и Брайана, в которого втайне была немножко влюблена. Неудивительно, что у нее нет парня! Кто захочет заниматься сексом с этим?.. В слезах стоя перед зеркалом, Трейси обещала себе, что она им всем покажет. Она похудеет и больше никогда не наберет вес, никогда не растолстеет снова.

Тот день решил многое в ее жизни. Трейси теперь вместо пиццы покупала журналы по фитнесу и много узнала о питании. Она урезала свой рацион до тысячи калорий в день, оценивала любую еду с точки зрения жиров и каждый вечер полчаса гуляла. Уже через две недели Трейси почувствовала разницу – одежда сидела на ней куда свободнее. Через восемь недель тренировочные штаны на ней болтались. А через шесть месяцев она похудела на шестьдесят фунтов и стала тоньше, чем когда поступила в двухгодичный колледж.

Однако за успех приходилось платить. Примерно раз в неделю Трейси теряла контроль над одолевавшим ее голодом. Казалось, что она никогда не наедается досыта, – позволяла себе есть только при сильнейших желудочных болях, постоянно боясь, что снова начнет толстеть. В первый раз, когда Трейси сломалась, она слопала целую упаковку «Фритос» и запила самой большой порцией колы. Немедленно подсчитав объем калорий своего кутежа, она ужаснулась – почти три тысячи, близко к трехдневной норме. Трейси бросилась в туалет, удостоверилась, что поблизости нет других девчонок, и погружала пальцы в горло, пока вся пища не изверглась в унитаз.

Похоже, в общежитии не одна Трейси поступала подобным образом – ей и раньше приходилось слышать в дамской комнате звуки рвоты. Это студентки избавлялись от последствий пирушек в пиццерии, а потом, прополоскав рот освежителем «Скоуп», возвращались как ни в чем не бывало. Прежде Трейси внушали отвращение подобные девчонки, которым их худоба на вид не стоила ни малейших усилий. Теперь, обретя почти десятилетний опыт спонтанного обжорства и вынужденной рвоты, она их понимала. Самое худшее – это растолстеть. Лучше пусть горит горло, болит желудок, сердце колотится так, что ты боишься умереть от удара… Лучше облевать собственные волосы. Все, что угодно. Все это временно. Что угодно из перечисленного – или все сразу – лучше, чем быть толстой. Однажды сделав выбор, Трейси продолжала ему следовать.