Знала ли что-то об этой истории Сьерра?

Скорее всего, знала. Сам Доминик, конечно, ни словом не обмолвился, но Мария наверняка была в курсе. Рис точно рассказывал жене об их фамильном поместье на Багамах, а пару месяцев назад он вообще привозил сюда всю семью. «Это вроде сеанса психотерапии, — сказал он позже Доминику. — Однажды тебе тоже придется вернуться туда». Но Доминику ни к чему была подобная терапия. Однако теперь бежать уже слишком поздно.

Сьерре понравился остров. Она по большей части обходилась без темных очков, и поэтому все ее чувства были как на ладони. Все вокруг приводило ее в восхищение.

Машина выехала на длинную петляющую дорогу, что вела к дому Вулфов. Сьерра подалась вперед и вскрикнула от восторга, когда галерея джунглей раздалась в стороны, и они оказались в рукотворном саду. Посреди него стоял низкий дом, крашенный в персиковый цвет, одну стену которого, целиком обвивала винно-красная, бугенвиллея.

— Какой красивый! Просто чудо. — А потом Сьерра уловила за домом блеск лазурных вод Карибского моря. — Вот это да! Здорово! — И, подавшись вперед, она обвила руками плечи Доминика и крепко обняла его.

Прикосновение рук Сьерры, ощущение ее дыхания на шее, слова, которые она шептала на ухо Доминику, — все это странным образом успокоило его. Это была Сьерра, а не Карин. Время изменилось — прошлое уже ушло. Они женаты. И им просто надо постараться сохранить этот брак.

Морис остановил машину и вышел наружу. За ним последовал Доминик, который помог выбраться Сьерре. Прижимая широкополую шляпу одной рукой, Сьерра принялась в восхищении оглядывать окрестности. Все приводило ее в восторг — мангровые заросли, неглубокий рыбный садок, выложенное каменными плитами патио, покрашенные в белый цвет подпорки, по которым карабкались стебли бугенвиллеи, стройные стволы олеандров, гамак, песок, море.

— Я просто влюбилась в это место, — сказала Сьерра Доминику и снова обняла его.

И пока они стояли так, обнявшись, страхи и обиды Доминика словно бы улетучились. Трудно было помнить о Карин в присутствии такой яркой женщины, как его жена. Трудно было думать о несостоявшейся свадьбе, когда Сьерра вовсю болтала об их собственной и о приеме, который задал по этому случаю Вулф-старший. Ни к чему размышлять о прошлом, когда в настоящем открывалось столько поводов для радости.

Доминик не предполагал, что возвращение на Пеликаний Риф будет поводом для радости. Он готовился к нему как к серьезному, требующему сосредоточенности и выдержки испытанию. Но в результате все предприятие оборачивалось увлекательнейшим приключением.

Едва они вошли в дом, как Сьерра предложила:

— Пойдем, искупаемся?

— Прямо сейчас? — удивился Доминик, а потом желание окунуться охватило и его. В конце концов, он приехал сюда не для того, чтобы отсиживаться в доме. — Хорошая мысль. Пошли.

Сьерра облачилась в пурпурный купальник без бретелек, нанесла защитный крем и втерла в волосы какой-то маслянистый состав.

— Иначе океан покраснеет, — объяснила она и усмехнулась. — Шучу. Это чтобы защитить волосы.

— А, ну да, — усмехнулся в ответ Доминик. Но основное его внимание было сконцентрировано не на волосах Сьерры, а на ее почти обнаженном теле, которое он так долго не видел. — Ты иди, — сказал он, — а я пока переоденусь.

Когда, он вышел на пляж через несколько минут, Сьерра стояла на пирсе, опершись на поручни, и разглядывала берег. Насколько хватало глаз, он был абсолютно пуст.

— Потрясающе, — заметила Сьерра. — Рай земной — и совершенно заброшен. Это, должно быть, самый большой секрет в мире.

— Но мы-то о нем знаем, — улыбнулся ей Доминик, протягивая руку.

Сьерра вложила в нее свою ладонь.

— Тогда пусть он будет только наш.

Они спустились на пляж, и Сьерра побежала в воду, а Доминик погнался за ней, внезапно поняв, что последний раз он так бежал навстречу прибою еще будучи подростком. Ощущение было потрясающее. Ощущение освобождения.

Сьерра нырнула, и он нырнул вслед за ней. Потом оба выплыли на поверхность, фыркая и отдуваясь.

— Просто божественно! — воскликнула Сьерра.

Пурпурные волосы струились у нее по плечам, а на лице играла такая живая, задорная улыбка, что у Доминика подступил к горлу комок.

Они плавали и играли в воде. Потом выбрались на берег и без сил повалились на розовый коралловый песок. Лежа, на животах бок о бок, они тяжело дышали и смотрели друг на друга. Сьерра улыбнулась, и Доминик улыбнулся ей в ответ.

Он не знал, как долго они так лежали. Глаза Сьерры закрылись, и Доминик решил, что она заснула. Поэтому он поднялся и, хотя было уже ближе к вечеру, накрыл ее полотенцем, чтобы у нее не обгорела спина. Сьерра слегка улыбнулась, но глаз не открыла.

А Доминик просто сидел рядом и смотрел на нее. Изучал черты ее лица, стараясь запомнить каждый изгиб, каждую линию. И удивлялся, какой юной и невинной казалась сейчас Сьерра. С ее пурпурными волосами она вдруг напомнила ему какое-то грациозное, гладкое морское существо. Русалку. Сирену.

Она очаровала его с первого взгляда, с первой встречи. Околдовала. Проникла сквозь защитную стену, которую он так долго и тщательно возводил. И теперь он не мог представить себе жизнь без этой женщины.

Ему хотелось, чтобы Сьерра повторила, что любит его. Она не говорила этих слов с того вечера, когда они поссорились.

Может, ему стоит сказать их самому?..

Но Доминик не мог. Он целую вечность не произносил их. И каждый раз, когда они так и просились на язык, губы отказывались служить ему.

Солнце зашло за дом, и пляж погрузился в тень, а Сьерра так и не просыпалась. В тропиках ночь опускается быстро, и стоило солнцу сесть, как с моря потянул легкий бриз.

Доминик коснулся ее плеча.

— Сьерра?

Медленно, медленно приподнялись ее веки, и она улыбнулась.

— Привет.

В ее глазах было такое выражение, что у Доминика перехватило дыхание от предчувствия. От предвкушения. Он хотел Сьерру, и это чувство было гораздо глубже того, что он испытывал в начале их брака.

— Эстелла приготовила нам ужин. Ты хочешь есть?

Сьерра встала на четвереньки.

— Конечно. Просто умираю с голоду. — Она отряхнула свой купальник. — Прости. Ты, должно быть, чуть не умер со скуки. Не обязательно было сидеть рядом. Ты мог бы пойти поработать. Или…

Доминик медленно покачал головой.

— Нет. Ты помнишь — у нас медовый месяц. Есть только ты и я.

Сьерра грациозно поднялась на ноги и глубоко вздохнула, потом оглянулась и снова посмотрела на Доминика. Протянула к нему руки и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его губ.

— Спасибо, — тихо проговорила она.