Я не замечаю слёз до тех пор, пока Андрей не начинает губами собирать их с моего лица, прокладывая мелкие дорожки по моим щекам и подбородку.

- Я люблю тебя. – слышу его шепот в перерывах между поцелуями – Прости меня малыш. Я давно должен был сказать. Не могу без тебя, маленькая, не получается.

- Что… что ты такое говоришь? – от слёз и волнения у меня сбивается дыхание, и я не могу нормально говорить. В ушах эхом отдаются его слова, но мозг отказывается их воспринимать и анализировать. Я нахожусь в таком смятении от всего происходящего, что не могу понять их смысла. – Как же невеста, как же…

- Нет никакой невесты, Катя. – Андрей прерывает мой бессвязный шёпот, прекращая покрывать мелкими поцелуями моё лицо. Слегка отстраняется, нависая надо мне сверху и упирается руками по обе стороны от моей головы. Горящим, серьёзным взглядом смотрит мне в глаза.

- Прости меня, малыш. Я должен был сказать это давным-давно. Кристина никогда не была моей невестой, и девушкой не была. Вообще никем. Это был просто секс, и ничего больше. Я поговорил с ней только что. Сказал, что ты мне не сестра. Сказал, что люблю тебя и между мной и ей всё кончено. Она ушла и не придёт больше, Катя. – произнося эти слова, Андрей продолжает пристально вглядываться в моё лицо, стараясь уловить мою реакцию. Но дело в том, что я сама не знаю, что испытываю в данный момент. Облегчение, непонимание, обиду, страх. Пожалуй всё одновременно.

- Зачем ты сказал мне, что она твоя невеста? – шепчу еле слышно, чувствуя как по всему телу расползаются мелкие мурашки. Я хочу знать ответ и одновременно боюсь его услышать.

Целую минуту Андрей молчит, продолжая изучать моё лицо. После чего резко отстраняется от меня и садится на край кровати. Мне кажется, что он делает это, чтобы оказаться подальше от меня, но спустя мгновение, он хватает меня за талию и рывком притягивает к себе, заставляя принять горизонтальное положение.

- Потому что я люблю тебя, Катя.

Сказанные им слова не умещаются в моей голове. Я помню, что он уже говорил это несколько минут назад, но мне до сих пор продолжает казаться, что это какие-то слуховые галлюцинации. Плоды моего больного воображения.

- Повтори. – говорю так тихо, что кажется, я просто шевелю губами, не издавая при этом ни звука, но Андрей видимо улавливает мои слова.

– Я люблю тебя. - чувствую, как пальцы Андрея впиваются в кожу на моей пояснице. Словно он боится, что после этих слов я попытаюсь вырваться. Но в данный момент я просто не в состоянии пошевелиться.

- Давно? – спрашиваю, громко сглатывая застрявший в горле комок.

- Всегда, Катя. – Андрей наклоняется к моему лицу, ведёт носом дорожку по моей шее, и я слышу его хриплый шёпот у самого уха – Я всегда любил тебя малыш. С того самого дня, как узнал, что ты в скором времени должна появиться на свет. Я любил тебя, грудным младенцем, маленькой девочкой и люблю сейчас, такую взрослую, красивую и желанную.

Всё это похоже на какой-то странный сюрреалистический сон, или искажённую параллельную реальность. Я прекрасно слышу, что говорит мне Андрей, чётко улавливаю каждое слово, но мозг отказывается понимать смысл сказанного.

Он сказал, что любит меня. Повторил несколько раз, но мой рассудок просто отказывается воспринимать эту фразу. Какой смысл Андрей вкладывает в эти слова? Его ответ на мой последний вопрос не внёс ясности в происходящее.

Я хочу знать, о какой любви идёт речь, ведь она бывает разной. Любовь к сестре и любимой женщине – это совсем не одно и тоже. А я хочу понять, что имеет в виду Андрей, потому что его объяснение слишком расплывчато. Но вся проблема в том, что я не знаю, как спросить об этом. Он же не мог иметь в виду, что любит меня, как женщину? От этой мысли внутренности в животе начинают дрожать и по телу проходится лёгкий озноб.

- Скажи что-нибудь, Катя. – говорит Андрей, когда молчание затягивается.

- Я не понимаю… - с большим трудом выдавливаю из себя, опустив глаза в пол. Почему-то не могу заставить себя посмотреть Андрею в глаза. Чувство дикого стыда разъедает мне кожу и расползается пунцовой краской по щекам.  Боже, как же тяжело сейчас даются слова. Я не привыкла вот так откровенно обсуждать с кем-то то, что творится в моей голове. С детского дома выработала привычку держать всё в себе, а не делиться переживаниями с кем бы то ни было, поэтому чётко формулировать свои мысли является для меня большой проблемой. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Андрей. То есть… я же ведь всегда знала, что ты меня любишь, и я тебя люблю тоже. Это нормально, мы ведь с тобой родственники, хоть и кровь в нас течёт не одна…

Андрей касается пальцами моего подбородка, прерывая бессвязный поток слов, и приподнимает вверх мою голову, заставляя посмотреть на него.

- Нет, Катя, не так. – проговаривает медленно, прожигая меня взглядом. - Я люблю тебя не так, как ты сейчас описываешь.

- А как? – шепчу одними губами, так тихо, что даже сама себя еле слышу.

Вместо ответа Андрей наклоняется к моему лицу, и, не выпуская из пальцев моего подбородка, мягко накрывает мои губы своими.

Этот поцелуй совсем не похож на предыдущий, когда Андрей пытался заставить меня замолчать, пока я кричала о том, что ненавижу его.

Сейчас Андрей целует меня невероятно нежно и трепетно. Очень медленно. Не давит и не напирает, терпеливо ожидая, когда я сама отвечу.

Какое-то время я сижу, не шевелясь, замерев, словно мраморная статуя. Сердце суматошно стучит в груди, висках и горле, разгоняя внутри волнение, грозящее вот-вот превратиться в панику.  Андрей, словно улавливая моё состояние, окутывает своими тёплыми ладонями моё лицо, гладит большими пальцами щёки, успокаивая мечущиеся в голове мысли. Заставляет забыть обо всём на свете, сконцентрировавшись только лишь на этом моменте. Словно не существует ни прошлого, ни будущего. Есть только эта секунда, в которой мы вдвоём растворяемся, и, поддавшись его немой просьбе, я сдаюсь.

Андрей проводит языком по моим губам, слегка прикусывает нижнюю, после чего углубляет поцелуй. Ласкает мой язык, так нежно, что я чувствую, как в моей груди разливается тепло, постепенно окутывающее всё моё тело. Меня накрывает волна неизвестных мне ранее эмоций, которые я испытываю только рядом с этим мужчиной. Андрей опускает одну руку вниз, и через секунду я ощущаю, как его ладонь ложится на мою талию, проникая под тонкую ткань бадлона.

Он осторожно, словно боясь меня спугнуть, ведёт рукой вверх по моей голой коже, порхает пальцами по рёбрам, пока не доходит до тонкой ткани кружевного бюстгальтера. В этот момент напряжённо замираю, боясь, что он попытается сейчас раздеть меня, но Андрей не делает этого. Просто слегка сжимает рукой мою кожу, и, прервав поцелуй, утыкается лбом в мой лоб, прожигая меня взглядом.

- Теперь поняла? Я люблю тебя, Катя. Всегда любил. – шепчет мне в губы - В начале, только как сестру. Но потом, когда увидел тебя в детском доме, такую взрослую, красивую, до сумасшествия сексуальную, понял, что пропал. Уже тогда в глубине души знал, что никогда никому не отдам тебя. Хотя и пытался в начале внушать себе, что ничего не происходит. Ненавидел себя за эти, как мне тогда казалось, неправильные мысли. Злился, считал больным ублюдком, помешавшимся на собственной сестре, но ничего не мог с собой поделать. Желал тебя до боли в костях. Твоя близость рвала мне душу, выворачивала внутренности, доводила до какой-то сумасшедшей одержимости. Когда увидел, как тебя к дому подвёз этот хуй бородатый, еле сдержал себя, чтобы не переломить ему хребет. Не мог даже думать о том, что кто-то другой хотя бы коснётся тебя. Иногда мне казалось, что я слетаю с катушек. – усмехается себе под нос - Наверно так оно и было. Я даже Кристину записал в свои невесты, потому что в тайне мечтал, что ты будешь меня ревновать. Пытался не думать о тебе, таскал каждый день в наш дом Корсакову, только лишь для того, чтобы выбить из себя твой образ, но ничего не получалось. Каждый раз, стоило мне только закрыть глаза, видел тебя, и снова начинал сходить сума от желания. Это был какой-то чёртов замкнутый круг, из которого я никак не мог найти выход. Понимал, что не имею права тебя трогать, не имею права любить тебя ТАК… Но ничего не мог с собой поделать. А когда узнал, что я приёмный ребёнок, вместо того, чтобы огорчиться, испытал такое невероятное облегчение, словно с моих плеч целая лавина сошла. Хотел сразу же рассказать тебе о том, что чувствую, но ты так отчаянно держалась за наше родство, умоляла меня пообещать, что между нами всё останется как прежде, что я просто не смог признаться. Видел, как тяжело ты перенесла новость о том, что я тебе не брат, что не позволил себе разрушить тебя окончательно. Хотел дать тебе время свыкнуться с этой мыслью, но не мог держаться от тебя в стороне. Это сильнее меня, у меня крыша едет от одного твоего запаха. – наклоняется к моей шее, и втягивает воздух, доходя до ложбинки под ухом, от чего моя кожа моментально покрывается мурашками, и я закрываю глаза, не в силах выносить эту волну нахлынувших на меня ощущений -  Ты пахнешь так сладко – шепчет мне на ухо - ванилью и детским мылом. Этот аромат стал для меня сродни наркотику. Меня в буквальном смысле ломает, когда тебя нет рядом. Прошлой ночью… я не должен был так поступать. Прости меня, маленькая. Я чуть с катушек не слетел, когда увидел тебя в клубе с тем мудилой малолетним. А когда ты сказала, что пошла туда, чтобы лишиться девственности, у меня просто башню сорвало капитально. – на этих словах Андрей на минуту замирает, сильнее сжимая мои рёбра. Тяжело дышит через нос, словно пытаясь успокоиться, и когда ему, наконец, удаётся выровнять дыхание, продолжает. – В какой-то момент думал, что не смогу остановиться, и возьму тебя прямо там. У меня рассудок мутился от одной только мысли, что ты можешь быть с кем-то другим. Хотел стереть с тебя чужой запах, заполнить собой, кончить внутрь, пометить тебя так, чтобы ни у одного уёбка больше не возникло сомнений в том, что ты моя.