Мы разместились на вращающейся сцене, до нас играла группа под названием Redbone. Потом сцена повернулась, и тусклое освещение сменилось яркими софитами. Мы — перед камерами. Но к тому моменту мы сами уже стали машиной, которая бешено играла, где бы она ни работала. Нашим выступлением мы сами остались довольны. Правда, посмотрели мы его только полтора месяца спустя на дрянном телеке, когда после концерта в Асбери-парке поспешили в мотель.

Выступив на In Concert, мы улетели обратно в Нью-Йорк, чтобы перевести дух на пару недель перед нашим первым настоящим турне, запланированным на середину марта. Помню, лежу я в постели, в родительском доме, и ностальгирую по Лос-Анджелесу: женщинам, ресторанам, тв-шоу, шикарным отелям, всей этой роскошной халяве, которая прилагается к успеху.

И молюсь.

Господи боже, пожалуйста, не отнимай у меня всего этого сейчас.

Вот на эту крошечную порцию славы я очень крепко подсел — сам факт, что никому не нужного еще недавно пухлого подростка теперь осаждали женщины, только из-за того, что на него теперь смотрели под другим углом… И теперь мне платили деньги за то, что я и за просто так делал бы охотно. Нет, я знал, что такое существует, но теперь, когда вкусил, не мог даже допустить мысли о том, что этого можно лишиться. До того, как я вкусил пирога, все было нормально. Теперь все изменилось. И я молился, чтоб не убрали пирог, пока я им не нажрался до отвала. Даже крошки этого пирожка радовали нереально. Хотелось большего. И я боялся, что все скоро закончится.

Господи, пока не забирай.

Пожалуйста, Господи, не сейчас, только не сейчас.

Теперь, когда наш альбом вышел официально, национальное букинг-агентство ATI отправило нас на гастроли. ATI ставило нас на всякие большие концерты в качестве разогрева и делало нам сольные концерты в клубах. На первом же шоу, 22 марта 1974 года в Пенсильвании, мы снова разогревали Redbone, ту же группу, что месяц назад выступала перед нами на той поворотной сцене в телепрограмме Дика Кларка. Потом мы пару раз отыграли с британской группой Argent, и вот мы на своем пути. В тот год мы открывали концерты ZZ Top, Blue Oyster Cult, группы Манфреда Манна и многих других, даже New York Dolls.

В 1970-е, когда ты приходил на концерт, ты обычно видел три группы. Первая — неизвестная пока что (в данном случае KISS), вторая — уже несколько успешная, помеченная на афише как «специальный гость», а третья — хедлайнер. Цель — добраться до верха этой лесенки.

Такая трехуровневая система давала возможность отточить мастерство. Понимая, что мастерство это самое нам еще оттачивать и оттачивать, мы на любую площадку привозили весь наш арсенал взрывов, дыма и огня — хоть на сольный концерт в маленький клуб, хоть в полупустой танцевальный зал, где кроме нас еще две другие группы. На шоу группы KISS всегда будет как на шоу группы KISS — то есть мы будем плеваться огнем, раскачиваться одновременно с гитарами наперевес и взрывать все к едрене фене. Ну, если при этом подъемник прилепит Питера с его барабанной установкой к потолку или хедлайнер обидится на то, что после нас все в дыму, — ну что поделаешь, значит так тому и быть.

Мы не шли на компромиссы, и, к счастью, кредитная карта American Express Билла Окоина явно была безлимитной — он оплачивал транспорт и накладные расходы шоу в то время, когда наши гонорары эти затраты не могли покрыть даже близко. Между городами мы перемещались на легковушке-универсале, ночевали во вшивых мотелях. Обязанности и тур-менеджера, и водителя исполнял Шон Дилени. Он был такой мамочкой-наседкой, следил, чтобы в нашем путешествии никто не потерялся, и улаживал всякие личные вопросы. В некоторые моменты тура к нам присоединялся и Билл, а когда его не было с нами, то мы с ним созванивались. Умел он каждому дать почувствовать, что именно ты — его любимчик.

Ну и, разумеется, у нас была гастрольная бригада, роуди, которые строили и разбирали нашу сцену со всеми ее эффектами, поддерживали в порядке наши музыкальные инструменты, а также воевали с роуди хедлайнеров, когда те требовали нас играть потише, поскольку мы всего лишь разогрев. Роуди вели грузовик со всем нашим оборудованием, за исключением четырех кейсов для косметики Samsonite с зеркалами — их мы всегда брали в универсал.

Когда мы играли перед Argent, то их команда всегда старалась урезать нам время, просто отключая электричество, хотя мы еще не допели. Еще они насмерть боролись с нашими спецэффектами — ну на самом деле, трудно выступать после группы, которая оставляет все в дыму, как будто тут Третью мировую войну выиграли четверо загримированных парней на восьмидюймовых каблуках и в черной коже. А в последний вечер нашей с ними совместной части турне каким-то чудесным образом все прошло без происшествий. Мы потом только выяснили, почему именно. А дело в том, что наша команда заперла в одном из наших громадных ящиков для аппаратуры их главного по технической части. Наша команда полагала, что в этом причина.

В другой раз, когда мы открывали концерт Aerosmith — они в то время только начинали, но уже продвинулись дальше нас — наша команда обнаружила, что их рабочие так расставили аппаратуру, что нам осталось всего несколько футов от сцены. Нам бы пришлось протискиваться на сцену. Наша команда сказала команде Aerosmith: «Если через пять минут не сдвинете назад линию ваших усилителей — мы ее сбросим вниз». А один из наших даже вытащил нож — дескать, вот настолько все серьезно. Место нам быстренько освободили.

Из тех первых шоу одно, в Bayou в городе Вашингтон 25 марта, отличается от всех. На тот момент все было как в сказке: мы «чесали» по провинции, нам платили деньги за то, что мы любили больше всего на свете. Мне тогда не надо было платить по счетам, но сама мысль о том, что теоретически я эти самые счета мог бы оплачивать из рок-н-ролльных своих гонораров, приятно грела. Вот моя работа. Вот чем я на жизнь зарабатываю.

В ночь после концерта в Bayou я впервые в жизни увидел групповой секс. Я просто зашел в номер мотеля, в котором проживала наша команда, и увидел на кровати молодую женщину, к которой стояла очередь парней, наших роуди и других людей. Ничего подобного я не видал никогда. Они себя вели так, как будто ждали автобуса. Я понял, что такое не для меня.

Я сам вообще-то был в ту ночь с женщиной. С реально красивой, просто удивительно, — пару недель назад мы с такой в разных мирах обитали. Почему-то я вдруг почувствовал легкую паранойю. А что, если у нее есть парень или муж, который мне шею намылит? Ситуация стала представляться сложнее, чем та, где просто мы с девушкой наслаждаемся рок-н-ролльным образом жизни. Ведь, возможно, другие люди зависят от ее решений, и ее шалости их не обрадуют. Все еще хуже стало, когда я, подумав, что она рассказала о себе, сделал вывод, что ее папаша — бандит. В какой-то момент, когда мы голые лежали в постели, я повернулся к ней и спросил: «Ты здесь потому, что хочешь быть здесь, или ты здесь потому, что напилась?»

«Я здесь потому, что напилась!» — заржала она.

Иногда я чувствовал себя слоном в посудной лавке; временами я слышал голос, который твердил мне, что секс идет рука об руку со страхом и последствиями. Если от тебя кто-нибудь забеременеет — то ты будешь сам по себе. Иными словами, трахнешь не ту бабу — и ты труп.