class="p1">Но самый очевидный вариант: их было слишком мало.

Настолько мало, что в огромном дворце пара-тройка десятков драконов просто потерялась. Они стремительно вымирали, и чем меньше их оставалось, тем сильнее некоторых охватывали одержимость чистотой крови и безумие.

Как-то раз папа забрел на мой урок истории магии, как раз когда учитель рассказывал о постепенном истощении дара в людях. Я спросила: и что, мы теперь вымрем? На что папа рассмеялся и сказал:

– Корни, детка, магия – далеко не самое главное в жизни. Да, наш дар привел нас к вершинам величия и процветания, но разве мы – это наша магия? Разве нам не для чего жить, любить, рожать детей? Если бы возникла необходимость, я отдал бы всю магию, до последней капли, ради вас с Кристи. Не нужно гнаться за властью и силой. Ничто в природе не происходит просто так. И если магия исчезает – мы должны найти смысл жить без нее.

Драконы явно до такого не додумались.

От воспоминаний об отце в глазах защипало, и я решила вернуться. Ничего интересного во дворце не было, вряд ли у драконов вообще была разведка. Так что поиграть в шпионку не удалось. Ну и не очень-то хотелось.

Зато в спальне я обнаружила то, что так долго искала: дракона! Нет, не Линда, он все так же спал мертвецким сном, воспользовавшись моим отсутствием и развалившись в позе звезды. В комнате была девушка, и уж лучше бы она явилась соблазнять моего мужа, потому что вместо этого она зачем-то притащила… нечто.

– А это что? – поинтересовалась я.

Девица ойкнула и подпрыгнула. Она двигалась немного неуклюже и неловко, словно не до конца понимала, что делать с человеческим телом. Так оно, наверное, и было. Но до страданий неизвестной девицы мне не было никакого дела, потому что в воздухе отчетливо запахло моими собственными муками.

– Это что? – мрачно уточнила я, кивнув на манекен, который драконица зачем-то приперла.

– Платье… – осторожно ответила она.

С некоторой натяжкой это, конечно, можно было назвать платьем. Но я никогда не любила натягивать ежей на глобус. И вот это на себя натягивать тоже не собиралась.

Довольно симпатичное платье из тонкой выделанной кожи зачем-то превратили в погремушку. От наплечников, ремней, пряжек, клепок, замков и прочей металлической ерунды не осталось свободного места!

– И зачем тут это платье? – почти вежливо поинтересовалась я, наивно надеясь: может, для Линда?

Ну мало ли какие у него увлечения.

– Лортан сказал, вы прибыли без багажа, и распорядился найти для вас платье. Это лучшее из того, что у нас есть, ваше величество.

– Гм… спасибо, конечно, но… а чего оно такое… такое?

– Какое? – не поняла драконица.

– Увешанное хламом. Я же буду как помоечная кошка, к хвосту которой прицепились ржавые вилки и грязные ложки!

– Это национальный костюм драконов!

Девица даже немного обиделась.

– Драконы – искусные воины и сильные маги! Вынужденные часть времени проводить среди людей, они надевали церемониальные доспехи, чтобы каждый, кто представал перед драконом, мог видеть его статус! Только члены главного рода могут носить такие наплечники. Вот это – обереги всех богов, хранящих драконов, а это – символы единства рода, а вот это…

– Ладно-ладно, я поняла! – прервала я девушку, испугавшись, что ей придется до утра рассказывать про каждую пуговицу. – Но я-то могу надеть что-нибудь традиционное для людей? В качестве символа единства рода, конечно, предъявить нечего, Зомбудель остался дома, но могу попросить у Линдена зуб. Повешу на шею, будете тоже видеть мой статус.

Хотя вряд ли Линд даст мне свой зуб, он не настолько чувствует себя виноватым. Но, может, если крепко спит…

– Я всего лишь выполняю дедушкин приказ, – холодно откликнулась драконица.

Стоп. Дедушкин?

– Ты что, сестра Линдена? – ахнула я. – А в перечне родни тебя не называли.

– У меня нет дара оборотничества, поэтому я не считаюсь членом рода. Но мне позволили остаться, чтобы прислуживать во дворце.

– Какая душевная семья, – хмыкнула я.

Значит, я еще не овладела великим искусством с первого взгляда определять оборотня.

Девушка склонила голову в знак согласия, явно не уловив в моем голосе иронию. А затем удалилась, оставив меня наедине с платьем-погремушкой, острым желанием повредничать и сопящим на кровати мужем.

Сначала я робко потыкала в платье пальцем, потом осмелела и полезла смотреть, как там эти все колокольчики держатся. И так увлеклась, что не заметила, как манекен опасно покачнулся, накренился и…

С та-а-аким грохотом свалился на пол, что Эртан Райленторгский где-то в Дорторе наверняка снова… был обескуражен.

Линд, естественно, проснулся и не стал разбираться, кто там буянит. Почему-то самый очевидный ответ на вопрос ему в голову не пришел, и он запустил в меня пульсар. Проехав на пятой точке по полу, я врезалась в дверь и обиделась.

– Корни! – Осознав, что последняя надежда на примирение с женой была раздавлена им же, Линд слегка побледнел и будто бы смутился.

Но надо отдать ему должное: он быстро учился. Прежде чем я обрушила на него весь свой богатый матерный мир, он виновато произнес:

– Извини. Я не люблю звон металла…

Подошел ко мне, поставил на ноги и заботливо отряхнул.

– После тюрьмы.

И я растаяла. Стало жалко дурака, воображение живо подкинуло жуткую картинку почему-то (хотя спасибо ему за это) обнаженного по пояс Линда, закованного в цепи, вздрагивающего от лязга металла и скрипа дверей.

Даже шмыгнула носом от полноты чувств.

– Ты чего? – ласково спросил муж. – Больно?

Немного. Но почему-то совсем не от падения.

– Я не хочу идти на праздник, позвякивая, как копилка с медяками.

Линд обернулся, скептически рассматривая бесформенную кучу, теперь слабо напоминавшую платье.

– А, это было платье. Ну, тут я тебе, пожалуй, могу помочь. Отец будет в ярости.

Последнюю фразу Линд произнес с нескрываемым удовольствием. Хихикнув, я побежала делать то, о чем думала с самого приезда в долину: прыгать на огромной кровати. Как в детстве.

– Ура-а-а, мы будем хулига-а-анить!

И знаете что? У меня почти получилось почувствовать себя счастливой.

* * *

– Ты не говорил, что у тебя есть сестра, – сказала я, когда мы спускались на праздник.

– Мы не общаемся. Я даже не уверен, что помню, как ее зовут.

– Какое у вас милое семейство. Папа говорил, что нас – меня, его, Кристи – объединяет не сила, а то, что мы семья. Даже если вдруг вся магия в мире исчезнет, мы будем рядом друг с другом. Но вы, похоже, держитесь вместе только потому, что драконы. И если перестанете ими быть – станете друг другу чужими?

– Да, Корни. – Линд