Леденцова. Я читала в одном ученом журнале, будто бы для того, чтобы наколдовать папу, надо долго-долго не выколачивать пыль из дивана и часто-часто шуршать газетами. И папа может завестись просто так, от пыли и шуршания газет, как мыши или еще кто-нибудь…

Колдунья, а за ней и вся компания, ходят вокруг дивана, дуют, шипят, воют, лают, пляшут ритуальные танцы, как дикари. Брызгают водой. Начинает валить дым.

Из задымления, словно призраки, появляются папы. Они идут вереницей. Один из них — космонавт, другой — только что из подводной лодки, третий, окованный цепями, из темницы, еще один — с копьем и в папуасском виде, строитель в каске, путешественник с рюкзаком, капитан дальнего плавания с подзорной трубой.

Папы проходят и исчезают. Тает и дым.

Дети смотрят на разбросанные веники, удочки, газеты и на остатки костра.

Леденцова. Послушайте, Джульетта Джульбарсовна! Где же они? Где же папы?

Колдунья. А вы еще приходите. Ждите улучшения после двадцать восьмого сеанса.

— После какого еще сеанса?

— Нам в школу через два дня!!!

— Да вы что!

— Вы же не маг никакой, за что вам только справку дали?

— Теперь мы в тебя не шишками, а камнями кидать будем, поняла, Баба Яга?

— Бэбэбэ! Мэмэмэ!

Дети опять остаются одни.

Безобедов. Послушайте. Вот что. Ведь у меня послезавтра день рождения.

Леденцова. Ну и?

Безобедов. Каждое утро, когда я просыпаюсь в день своего рождения, я нахожу подарки и открытки от папы. Моя мама говорит, что, хотя он очень-очень занят, он прилетает со своей стройки глубокой ночью совсем на несколько минут, чтобы положить мне свои подарки. И я всегда стараюсь не спать, чтобы увидеть его, но как назло, засыпаю. Так вот, может быть, ночью…

Все вопят.

— Капкан! Капкан! Капкан!

— Точно! Надо поставить капкан на твоего папу!

— Если к директору придет хотя бы один папа, то это уже классно!

— Решено! Сейчас готовим капкан на твоего папу!

— Только не очень больный, чтобы его случайно не прихлопнуло совсем.

— Бывает мышеловка, а у нас будет — паполовка!

Тащут железные штуки, деревяшки, цепи, все.

Чмокин приходит домой. В палисаднике сушится белье. Стоит пугало — оно должно быть очень клевое, стильно и навороченно одетое, в классной маске на лице. Чмокин общается с ним, и в конце эпизода пугало должно подать признак жизни — переменить позу или засмеяться. Фокус-покус такой. Мама Чмокина — красивая, добрая и грустная.

Мама. Что ты, сынок, задумчивый такой?

Чмокин. Да так как-то все…

Мама. В школе-то не набедокурили? Майские праздники, а все ребята притихшие совсем.

Чмокин. Как можно, мама?! Мы в школе хорошо себя ведем, учителей не обижаем. Ты вот лучше скажи, когда папа наш из путешествия вернется?

Мама. Осмотрит все достопримечательности и приедет. Рассказывать истории будет, слайды покажет, гостинцы привезет. Знаешь, сколько на свете всего интересного? Не маленький уж, понимать должен…

Чмокин. Да я понимаю… Ты тогда пусти меня в телевизор, из телевизора далеко видно, все что хочешь увидеть можно, вдруг я папу разгляжу? А тебе рукой помашу, когда увижу…

Мама. Не пущу тебя в телевизор, там злых много — вон на днях каких мутантов страшных показывали…

Чмокин. А я со злыми не буду, я буду с добрыми — с Якубовичем, с Николаем Дроздовым из «Мира животных»… Ну, если не хочешь меня в телевизор отпускать, тогда купи мне бинокль, я в него смотреть буду далеко-далеко, вдруг папу разгляжу?

Мама. Куплю сынок, обязательно куплю… Ты только не грусти. Лето скоро. В цирк шапито можно съездить. Или в Ростов Великий на экскурсию. Говорят, там очень красиво. Я, правда, сама еще не была, но люди говорят…

Чмокин подходит к пугалу, поправляет его шляпу, застегивает получше куртку, заматывает шейный платок.

Чмокин. Good evening, mr. Brown. Совсем растрепался, на человека не похож. Ну как поживаете? Все чай пьете, овсянку кушаете, в бассейне плаваете? Правда же, тут у нас хорошо, потому что уже тепло и скоро лето, а там в вашей Англии всегда дождь? Посоветуйте, мистер Браун, как мне быть? Вы же ученый, вы же профессор все-таки. В детстве, конечно, часто бывает трудно. Даже у Пушкина было трудное детство, и у Чарли Чаплина тоже. А у писателя Чехова вообще в детстве не было детства, представляете? Леденцова сказала. А она ужасно умная, она все газеты читает и журналы тоже, ее мама на почте работает. Правда ли, что у вас в Англии трава зеленая-зеленая, и все обожают кошек? Мне бы, конечно, хотелось побывать в Англии, но я плохо учусь по английскому, и учительница говорит, что без английского языка мне никуда не выбраться из Ежкиных Кошек. Но мне нравятся наши Ежкины Кошки, тут чистый мягкий мох в лесу, навалом грибов и ягод, речка совсем мелкая, и вода в ней нагревается быстро-быстро. Тут совсем хорошо, если бы еще у нас были папы!.. Но они как-то не водятся в Ежкиных Кошках… Где нам взять пап к послезавтра, мистер Браун? И как жить дальше?

Пугало вздохнуло, пожало плечами, развело руками и похлопало мальчика по плечу — мол, держись, дружище…

Дети в парке мастерят огромный капкан для папы — паполовку.

Мальчик, на папу которого готовится капкан, рассказывает.

Безобедов. Послушайте, даже если мой папа попадется в капкан, одного папы будет маловато. Надо раздобыть где-то еще хотя бы несколько пап. Я вчера был в городе, во дворце народного творчества. Там есть артисты. Это настоящие артисты. Они играли людей, бандитов, милиционеров, пап и мам. Один однажды даже лошадь играл. Они смогут притвориться папами. Но у них временные трудности. Они не могут притвориться папами просто так, бесплатно. Им надо платить.

— Значит, надо чем-то поторговать, чтобы были деньги.

— Конечно, если бы лето, можно было ягод насобирать и — на обочину. Люди, которые проезжают мимо нас на машинах, часто покупают ягоды.

— И май, как назло, еще только начинается. Ландыши еще не распустились.

— Ну при чем тут ландыши? Продать надо что-нибудь стоящее. Дорогое. За которое деньги дадут.

— Но у нас же нет ничего такого!

— Давайте продадим Лехин кассетник…

— Ага! Может, лучше, твою собаку?

Леденцова. А по-моему, надо продать тебя, Чмокин.

Пауза.