Бронированному телу все равно, на какой поверхности валяться: мягкой, твердой или даже утыканной острыми предметами, но очень уж брезгливо устраиваться на грязном.

Место Трэшу нравилось, оно и правда самое удобное во всем здании. Отсюда и зал неплохо просматривается, и можно уйти по коридору к выходу с другой стороны. До широкой двери всего-то несколько шагов, путь к ней он прикрыл от посторонних взглядов щитами с рекламными материалами.

Здесь он и устроился на дневку, которая, скорее всего, перерастет в ночевку. Чувствовалось, что организм нуждается в продолжительном отдыхе, не все раны залечены, не все посторонние предметы удалены.

Интересно, как долго придется восстанавливаться? Да, запасы торгового зала велики, не поспоришь, однако не беспредельны, а аппетит непомерно велик. К тому же Трэш сейчас снимает сливки, поедая самое вкусное.

Как бы вскоре снова не пришлось консервированной кукурузой с оливками давиться.

* * *

Проснулся после заката, с удовлетворением отметив, что именно так и задумывал. Организм, приходя в норму, перестал теряться во времени, «внутренний будильник» наконец начал срабатывать.

Выбравшись из здания, привычно обогнул его по периметру, а затем устроил несколько коротких вылазок чуть подальше, в отдельных точках, которые присмотрел, как пути отхода на случай опасности. Некоторые пришлось забраковать, остальные скрепя сердце одобрил и слегка приспособил на случай неприятностей. В здании он чувствовал себя защищенным, но понимал, что это очень уж неудобное место, хорошо просматривается с разных сторон. Если кто-то ищет пищу, сюда направится в первую очередь. И тогда Трэшу придется принимать бой за лакомства или убегать.

Слишком слаб для серьезной схватки. Значит, вероятнее второй вариант…

Да ладно, у любого варианта можно найти минусы, в том числе у этого. Ведь бросать супермаркет не хочется, здесь еще много чего вкусного осталось.

Само собой, что Трэш проделывал это не без помощи глаз и ушей, поэтому заметил много чего. В городе все так же постреливали, причем однажды настоящий бой разгорелся, – ожесточенная пальба продолжалась не меньше пары минут. Где-то правее многоэтажек и гораздо дальше что-то ярко полыхало, чуть ли не полнеба освещая, возможно, именно из-за этого пожара в воздухе ощущался запах гари.

Вокруг супермаркета царило спокойствие, «странные» попались на глаза лишь дважды. Причем в первом случае стоявшая парочка, заметив приближающегося Трэша, резко вспомнила о наличии неотложных дел и удалилась с завидной быстротой.

В зарослях за дорогой, где до этого однажды видел кого-то большого и шустрого, вновь засек движение. На этот раз это оказался всего лишь человек обычного роста и телосложения. Пробирался он крадучись, прячась за деревьями и кустами. Уткнувшись в стену промзоны, начал удаляться вдоль нее, явно не желая показываться на открытом месте.

Ночная мгла – невеликая помеха. Трэш понял, что это мужчина средних лет, не по сезону одетый в зимнюю куртку и зачем-то обмотавший рукава толстым слоем темного тряпья. В руках топор, но хоть это тоже оружие, вряд ли осторожного человека можно относить к тем, которые передвигаются на технике с красными ромбами.

Скорее всего, это один из легкомысленных. При помощи скрытного поведения старается избежать знакомства с зубами каннибалов. В таком случае он – единственное исключение, все прочие его сородичи, замеченные Трэшем, вели себя куда беспечнее.

Куда это он, интересно, на ночь глядя направляется?

Да нет, не так уж это и интересно. Есть занятие куда увлекательнее, чем размышлять над сутью чужих поступков. Надо срочно вернуться в торговый зал и завалиться на прежнее место. Так Трэш и поступит.

Только вначале как следует перекусит.

Трэш, пробудившись, первым делом осознал тревожный факт – в супермаркет, который он уже начал считать своей единоличной собственностью, забрались посторонние. Первой мыслью заподозрил вторжение «странных». Днем, пока искал вкусную еду, замечал их неоднократно на автостоянке и в стороне, примыкающей к дороге, да и после заката пару раз на глаза попались. Во всех случаях они не приближались к зданию, как правило, путь их лежал все в том же направлении – в сторону многоэтажных домов, один из которых до сих пор дымился, неприглядно чернея выжженными оконными проемами.

Прислушиваясь, понял, что поторопился с выводами. Слишком тихие шаги, даже восстановившийся слух, способный различить жужжание мелкой мухи почти за десяток метров, едва их улавливает. «Странные» передвигаются совсем не так, если бы не их трепет при виде Трэша, можно заподозрить, что им принадлежит весь мир. Очень уж уверенные в себе, никогда не прячутся, всегда движутся по кратчайшему пути, ни капли не задумываясь о создаваемом ими шуме.

Эти не такие, эти осторожные, не хотят, чтобы все узнали об их присутствии.

Охотники подкрадываются? Если так, надо срочно уходить. А если нет? Если это всего лишь какой-то «странный» унюхал Трэша и теперь из-за страха пытается тихо уйти. Будет обидно бросить настолько замечательное место из-за глупейшей перестраховки.

Очень медленно приподнявшись, Трэш перенес вес тела на мягкие подушечки, обволакивающие ступни в отдельных местах. Он знал, на что они способны – даже такая тяжелая туша могла передвигаться на них почти бесшумно. Приблизился к стеллажам с хлебом, где заблаговременно оборудовал несколько наблюдательных точек, уже на второй обнаружил пришельцев.

Нет, это явно не «странные». Трое, передвигаются крадучись, двое дальних то и дело смотрят по сторонам, ближайший уставился вперед. То есть скоординированно контролируют местность. Обычные люди, очень похожие на тех, которые едва не убили Трэша шесть дней назад. Одежда темная, пятнистая, за спинами уплощенные рюкзаки, на которых закреплены угрожающего вида кирки, в руках оружие, в гнездах разгрузочных жилетов множество разных предметов, в основном немирного назначения, на глаза надвинуты маски приборов ночного видения, из которых струятся странные лучи, – неплохо освещают стеллажи, при этом все остается черно-белым и лишенным теней.

Откуда-то всплыло знание, что это работает инфракрасная подсветка, невооруженным глазом можно разве что разглядеть источник, да и то не всегда, и уж никак не издали.

Но Трэш почему-то разглядел куда больше.

Чего хотят эти люди? Его смерти? Ну так пусть попробуют, быстро придется пожалеть. Он уже не прежняя развалина, он неплохо восстановился, нет ни боли, ни предательской слабости в ногах, его мышцы сильны, зрение и слух работают безукоризненно.

Перед очередным стеллажом троица остановилась, один мужским голосом напряженно произнес:

– Пусто. Тут до нас кто-то побывал.

– Банки, – сказал другой. – Посмотрите, они раздавлены.

– И порваны.

– Так и есть. Кто мог такое сделать?

– А вон таз валяется. Ох он и грязный, из него что, свиньи помои жрали? Может, атомные забрели?