Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так все-таки к чему вы клоните? – Директор демонстративно взглянул на часы. – У меня вообще-то много работы… Если у вас больше нет вопросов…
– Я вас долго не задержу. Я только хотел, чтобы вы мне объяснили, как получилось, что этот замечательный бриллиантовый гарнитур, который, по вашим словам, был похищен, в то же самое время купили в вашем магазине?
– Как – купили? – Директор нахмурился. – Говорю же вам – этот гарнитур похитили! Вот же он, в вашем списке!
– В списке-то я его вижу. – Петушков постучал ручкой по столу. – Но только я его еще в одном месте видел. В сейфе у покупателя.
– Ну, мало ли, у кого вы его видели! Мало ли, как гарнитур попал к тому человеку! Может быть, тот человек купил его у грабителей! Они ведь должны были реализовать похищенное!
– Да, конечно, должны, – кивнул Петушков. – Только тут два нюанса. Во-первых, когда реализуют краденые драгоценности, их разбирают на части, все камни продают по отдельности.
– Ну, не всегда! – перебил его директор. – При этом ведь значительно понижается цена!
– Цена понижается, зато вероятность попасться, напротив, повышается! И вообще, вы мне не дали договорить. Я же сказал, что в этом деле есть два нюанса…
– И какой же второй? – Директор пытался сохранять спокойствие, но Петушков заметил, что у него начала подергиваться бровь и пальцы выбивают дробь по столу.
– А второй… У того покупателя, в сейфе которого мы обнаружили этот гарнитур, мы нашли также бирку с подробным описанием изделий. Ну, вы лучше меня знаете эти бирки – проба и вес золота, количество и размер камней, их параметры…
– Еще бы мне не знать, – проговорил директор. – Знаете, сколько таких бирок проходит через мои руки! Это что-то вроде паспорта ювелирного изделия!
– Вот-вот, именно паспорт! – оживился Петушков. – И вы можете себе представить, чтобы человек, который купил краденое изделие, хранил бы его вместе с таким паспортом? Чтобы в случае чего можно было сразу увидеть, что оно краденое?
– Ну, я не знаю…
– Зато я знаю! – включился в беседу Митин. – Он воспользовался моментом и припрятал этот гарнитур, включил его в список похищенного и получил страховку, а потом, когда шум немного утих, продал, скорее всего кому-то, кого хорошо знал.
– Это беспочвенное утверждение! – сухо проговорил директор. – Вы ничего не сможете доказать!
– А может быть, сможем… – протянул Петушков. – Если мы над этим подумаем…
– А может быть, мы и не станем ничего доказывать! – добавил Митин. – Может быть, мы просто передадим дело службе безопасности страховой компании, которая выплатила тогда страховку, пускай они с ним разбираются.
– А у меня еще одна идея, – проговорил Петушков, который внимательно следил за лицом директора. – Страховая компания – это, конечно, хорошо, но мы еще кое-кому все расскажем. Хозяевам вашего магазина. Они люди серьезные, и им вряд ли понравится, что наемный директор играет за их спинами в такие игры.
При этих словах директор заметно побледнел, покосился на дверь и испуганно проговорил:
– Только не это! Все, что угодно, только не рассказывайте об этом хозяевам!
– Не рассказывать? – Петушков посмотрел на него испытующе. – Ну, это зависит от вас!
Петушков и Митин переглянулись.
– Ну что ж… – Вася строго посмотрел на директора. – Может быть, мы с коллегой пойдем вам навстречу… по крайней мере, подумаем об этом. Если вы, в свою очередь, сообщите нам, кому вы продали этот бриллиантовый гарнитур.
– Что?.. – Глаза директора забегали. – Вы не знаете, о чем просите… Это такой человек… такой опасный человек… вы не представляете, на что он способен!
– Ну что ж, не хотите, как хотите! – Митин достал мобильный телефон. – Звоню вашим хозяевам!
– Нет-нет, не надо! – Директор схватил Митина за руку. – Прошу вас, не делайте этого!
– Тогда назовите имя покупателя!
– Ладно, скажу… все равно он уже… Этот покупатель – Степан Антонович Калачев.
– Калачев? – Полицейские снова удивленно переглянулись. – Это же Крендель!
– Ну да… так его называли в определенных… кругах… – Директор смущенно опустил глаза в пол.
– Так Крендель уже года два как коньки отбросил! – вспомнил Митин. – Об этом весь город говорил.
– Ну да, Степан Антонович пару лет назад скончался… погиб… – кивнул директор.
– Ага, – поморщился Митин. – Вы еще скажите – погиб при исполнении обязанностей!
– Ну зачем вы так… Смерть есть смерть… К ней нужно относиться с уважением…
– А часом, не заливаете вы насчет Кренделя? – усомнился Петушков. – Может, вы решили все на него списать, поскольку он уже ничего не расскажет?
– Нет, клянусь вам, я говорю правду! Крендель… то есть Степан Антонович купил этот гарнитур для своей любимой женщины. Он хотел сделать ей подарок на годовщину знакомства, ну, я и предложил «Герцогиню»…
– Для любимой женщины? – переспросил Петушков. – Случайно не для этой? – И он выложил перед директором фотографию покойной Цыплаковой.
– Да, это она, Людмила…
– Людмила? – Петушков снова переглянулся с напарником. – Почему Людмила? Она вообще-то Алина…
– Ну, не знаю, – директор по обыкновению поднял бровь, – по крайней мере, Крендель… Степан Антонович называл ее Людмилой. Я это хорошо помню.
– Вы уверены? Вы ничего не путаете? Все же прошло довольно много времени…
– Может быть, и прошло, но я не так часто продаю такие дорогие изделия, и имена покупателей никогда не путаю! Если бы я их путал, я бы недолго продержался в этом деле! Помнить имена таких покупателей – это азы профессии!
– Что ж, спасибо, вы нам очень помогли! – Петушков поднялся из-за стола.
– Я могу рассчитывать на ваш… на вашу… на ваше обещание? На то, что вы ничего не расскажете моим хозяевам?
– Живите пока! – бросил от двери Митин.
Выйдя из магазина, полицейские снова переглянулись.
– Теперь, по крайней мере, понятно, откуда у нее были такие дорогие шмотки… и все остальное! – проговорил Митин. – Если она была спутницей Кренделя, это все объясняет.
– Все, да не все! – возразил Петушков. – Вот представь себя на ее месте…
– Как это я могу представить себя на ее месте? – возмутился Митин. – Ты, Вася, думай, что говоришь! Фильтруй, как говорится, базар! Кто я и кто она… была?
– Ну, извини, Колян, может, я неудачно выразился. Но ты все же представь: Крендель загнулся, причем при весьма темных обстоятельствах. Она осталась одна, но, судя по всему, какие-то деньги у нее были. Да хотя бы бриллианты эти. Их продать ничего не стоило. Так вот что бы ты на ее месте сделал?