– Плохо боретесь, лучше объявили бы конкурс и всенародное обсуждение ЕГЭ, убивающего не только образование, но и мыслительные процессы молодых, и как результат – науку. Но ни в коем случае нельзя отменять экзамены, как этого захотел в своё время господин Греф, служащий известно кому. Советский Союз занимал место в качестве образования в первой пятёрке стран мира, а сейчас мы скатились на тридцатые позиции, несмотря на победы молодёжи на многих международных соревнованиях и работу нового центра для одарённых ребят. Этого мало! Нужно поднять качество образования по всей стране.

– Мы работаем над этим…

– С Фурсенковым? Который готов подставить вас в любой момент? Он – человек Запада, и перед ним стоит задача: пока он возглавляет экспертный совет по науке и образованию – добить в стране и образование, и науку.

– Вы его плохо знаете.

– Я – плохо, но его знают все наши научные и образовательные кадры, большие учёные, не раз обращавшиеся в СМИ с разоблачениями действий этого негодяя, но вам об этом не докладывают. Уже больше десяти лет федеральному закону номер 253-Ф3, ставшему приговором российской фундаментальной науке, к которому приложил руку и Фурсенков. Пал последний бастион советского наследия, позволяющий решать грандиозные задачи. Что изменилось? Поднимать чужую науку с две тысячи шестнадцатого года отправились более пятидесяти тысяч наших специалистов!

– Не может быть!

– Может, Юрий Филиппович. Вам докладывают, что в стране нет денег, помните медведевское: денег нет, но вы держитесь? Однако деньги есть, только они не идут на развитие страны. А чиновники продолжают искать способы ободрать нищающий народ то «курортным сбором», то «налогом на отдых», то «налогом на тепло», собирая «недостающие» суммы для собственного употребления. А суды, погрязшие в коррупции, продолжающие служить чиновникам, миллионерам и бандитам? Сколько случаев описано в СМИ? Вы же сами поддержали письмо главы ФСБ по Московской области о недопустимости в судействе «телефонного права». Так давайте разбираться с системой до конца.

– Нужна реформа…

– Разумеется, нужна, но, только пока вы в окружении таких советников, как генералы Зеленов и Лавецкий, «улучшитель науки» Фурсенков и иже с ними, дело с места не сдвинется. Вам нужно, как говорится в одной умной книжке[2], заполнять свой автобус правильными людьми, а не теми, которых подсовывают либералы.

– Вы не в моём автобусе? – криво улыбнулся Юрий Филиппович.

– Я да и все мои друзья с вами, но надо активнее чистить эту авгиеву конюшню – либеральное правительство и институты власти. Диву даюсь, откуда у так называемой «элиты», сегодняшней российской власти, такая антироссийская ненависть! Они же всё разрушают, ничего не создавая, как ту же цифровую экономику.

– А это как?

– Да очень просто! По утверждению того же банкира-фигляра, начальника Сбербанка, создание цифровой экономики крайне необходимо нашей стране, поскольку это мировой тренд. Но дело в том, что цель этого тренда – заменить живых сотрудников цифровыми технологиями, дать старт стремительному уничтожению рабочих мест и, по сути, убить половину населения России! Тем более что лидерами этих процессов у нас в стране являются иностранные компании: «Фейсбук», «Гугл», «Амазон» и «Эппл».

– В Европе этот процесс запущен давно…

– Да, и он просчитан, хотя и там он работает для избранных. Я не против новейших технологий, но уже даже мне очевидно, что вместо средства облегчения жизни населения и улучшения качества образования они превращаются в инструмент управления и дестабилизации.

– Цифровизация позволяет ускорять процессы строительства…

– Цифровизация помогает делать деньги на непроизводственной сфере. Но при этом в России уничтожаются производства! Это же страшно, к какой зависимости мы придём!

– Не все люди во власти – негодяи…

– К сожалению, повторюсь, вас окружают вполне правильные с виду «патриоты», которые с выражением заботливого внимания на лицах планомерно уничтожают то лучшее, что терпеливо создавалось нашими отцами. Всё буквально делается для того, чтобы довести народ до отчаяния, до крайней черты, а потом устроить российский майдан. Не об этом ли говорит увеличивающееся день ото дня количество протестных акций, инспирированных из-за рубежа?

– Не допустим.

– Да кто ж вас спросит, если вы доверяете врагам? – искренне удивился Перекопов.

– Не доверяю я врагам.

– А Зеленову доверяли? Лавецкому? Подвальному? А разве премьер вам не друг? А его министры?

Голос президента стал хриплым:

– Вы… перегибаете палку, Нил Петрович.

– Хотелось бы надеяться.

– Что вы предлагаете? Выявить новых подпольщиков во власти и пересажать?

– Предлагаю задуматься, кто вообще ведёт игру в глобальном смысле на Земле. Что за Зло?

– Мы же поймали за руку рептилоидов. – Президент усмехнулся. – Ведь господин Фрик – рептилоид?

– Да не уверен я, что он главный. Попробуем докопаться до него и выяснить, кто командует парадом. Я почти на сто процентов уверен, что цель Бильдербергского клуба – тихий переворот в России, передача её под власть якобы пришельцев.

– Почему якобы?

– Да на хрен мы сдались тем же рептилоидам? – впервые рассмеялся генерал. – Они тоже заложники в этом спектакле. Когда-нибудь выясним и это.

– Что ж, работайте, Нил Петрович. А так как работы много, я бы всё же посоветовал вам опереться на этих людей, раскрывших заговор. На Гаранина, Барсова… кто там ещё с ними. Это опытные и сильные кадры. К тому же меня волнует их судьба. Выведя их из игры, мы оставляем их без защиты.

– Они бойцы спецназа Росгвардии, – сухо сказал Перекопов, – и сами могут постоять за себя. Но я обещаю не терять их из виду.

– Благодарю, Нил Петрович. Что ж, почитаю ваш труд, и начнём думать, как по-новому обустроить страну. Я вас вызову.

Перекопов встал, президент с чувством пожал ему руку, и глава «Прикрытия» вышел.

Юрий Филиппович задумчиво полистал материал в папке, закрыл, потянулся, посмотрел в окно на прекрасный летний день и сказал с облегчением:

– Только не сегодня.

* * *

В Сочи Перекопов не остался, зная, что времени президенту на изучение доклада потребуется много. К вечеру генерал уже был в Москве и сразу с командой спецназа отправился к усадьбе Лавецкого, где день и ночь трудились спасатели, разбирая завалы шахты.

К его удивлению, работа стояла.

В подвале находились только двое охранников и парень из технического сектора «Прикрытия», руководивший процессом, по фамилии Стеклов.

Весь подвал был в густом слое пыли, на полу валялись куски породы и конструкций, через него тянулась лента конвейера и две трубы, исчезающие в двери лифта.