– Давайте обсудим стратегические моменты этого мероприятия, – предложил Пьяцци. – Надеюсь, у нашего друга Эзры есть предложения?

– А как же, – ухмыльнулся Хаус.

– Слушаю вас, – с удовлетворением согласился Фрик, увидевший в речах координаторов цветных революций готовность пойти до конца. – Но помните: Россия нам нужна сейчас, иначе завтра её заберёт Китай.

* * *

Юрий Филиппович прибыл в Сочи утром двадцать восьмого июня и уже к одиннадцати часам расположился в своей летней резиденции «Бочаров Ручей», включавшей ухоженный лесопарк площадью в два гектара, двухэтажный отель-санаторий, причал для яхт, вертолётную площадку и закрытый пляж.

До середины девятнадцатого века эта местность называлась Мидаобза, что с убыхского означало «Непослушная река», потом её стали называть Бочаровской, по фамилии землевладельца купца Бочарова, и это название так и осталось за ним на все последующие времена.

С момента постройки в тысяча девятьсот тридцать четвёртом году в этом санатории перебывала масса начальственного народа, в том числе генсеки компартии, секретари союзных республик, а также президенты: Горбачёв, Ельцин и Путин. Не брезговал отдыхать здесь и Юрий Филиппович Кондратов, соединяя отдых с информационной и политической работой, принимая в резиденции послов, премьеров, а то и президентов других государств.

Помня свой недавний разговор с главой «Прикрытия», он позвонил ему из кабинета, расположенного на втором этаже здания и переоделся в летний спортивный костюм: белая футболка с надписью «Сделано в СССР», холщовые домашние брюки и сетчатые шлёпанцы. Попросил кофе, сел за стол, углубился в изучение материалов, отобранных ему секретарями, ожидая, когда объявится Перекопов.

Генерал и объявился, но не по компьютерному скайпу с голографической развёрткой, как ожидал Юрий Филиппович, а в реальном статусе, с синей папкой в руке, представ перед главой государства в серебристой рубашке с коротким рукавом и джинсах. В этом наряде даже в свои пятьдесят три года генерал выглядел чуть ли не мальчишкой, и лишь твёрдое волевое лицо с двумя складками от крыльев носа к губам и проницательные серые с голубизной глаза выдавали в нём цельную и сильную натуру. Да и говорил он веско, басовито, уверенно, роняя слова, как бетонные блоки, далеко не так, как мальчишка.

– Я думал, вы в Москве, Нил Петрович, – удивился президент, вставая из-за массивного дубового стола и пожимая жёсткую руку генерала.

– Я тут со вчерашнего дня, – признался Перекопов. – На всякий случай изучил обстановку перед вашим прилётом.

– На это существует охрана.

– Добавочный контроль не помешает.

– И как, по-вашему, всё нормально? Американцы не послали к Сочи атомную подлодку? – пошутил Юрий Филиппович.

– Не рискнули, – без улыбки ответил Перекопов. – Но о ваших передвижениях они наверняка знают от осведомителей в России, как и господа из Бильдерберга. Разведка у них налажена. А наша доложила о возникшей дипломатической суете. Из Москвы в Сочи отбыли порученцы Евросоюза, НАТО и Госдепа США.

– Ну, пусть понервничают, – засмеялся президент. – У меня запланировано много встреч с евродеятелями и американскими финансовыми воротилами. Присаживайтесь. Будете кофе?

– Не откажусь, – согласился Перекопов. – Наш россиано, с горячим молоком, если можно.

Юрий Филиппович включил интерком, заказал два кофе, и через минуту приятная женщина, всегда прислуживающая президенту за столом во время его приездов, принесла два кофейных прибора и непременные вазочки с орешками, сухофруктами и свежими фруктами южных широт.

– Не хотите заменить её ботом? – кивнул гость вслед упорхнувшей горничной. – Нынче модно иметь роботов в обслуге. Не только японский премьер владеет шикарной роботессой, но и немецкий канцлер тоже.

– Не хочу, – качнул головой Юрий Филиппович. – Я человек старых традиций, верований и воспитания, с живыми людьми мне интереснее. Пейте, а то остынет.

Принялись за кофе.

– Вы обещали мне доклад о положении в стране, – напомнил президент. – Сделанный в секретном режиме.

– Вот, – подвинул к нему папку Перекопов. – В бумаге – основные положения, на флэшке – подробности по всем направлениям управленческой и социальной жизни. Материала, причём негативного, столько, что изучать его вам придётся не один день.

– Негативного? – поднял брови Юрий Филиппович.

Перекопов усмехнулся:

– Ваши советники, эксперты и помощники докладывают вам далеко не все важные новости. Процентов на тридцать информация до вас не доходит или доходит в искажённом виде. Члены правительства уверяют вас, что в стране всё хорошо, а на деле идёт медленное разрушение основ жизни народа, разрушение страны изнутри.

– Это кто ж так меня подставляет? – искренне удивился президент.

– Многие. К примеру, мы подозреваем, что ваш советник по науке господин Фурсенков работает на иностранные спецслужбы. Министр экономики тоже под подозрением. Вообще потенциальных предателей – уйма. Но особо хочу отметить пятерых: министра промышленности и торговли, министра здравоохранения, двух вице-премьеров, а также главу Сбербанка.

– Да?! – поразился президент, едва не разлив кофе.

– И это колоссальная угроза национальной безопасности России! – Перекопов стукнул согнутым пальцем по папке. – Отдельный файл по анализу причин предательств высокопоставленных чиновников и материалы на функционеров правительства, подозреваемых в связях с Западом.

– С ума сойти! – Юрий Филиппович дрожащими пальцами раскрыл папку, вынул из внутренних карманчиков флэшки, крохотные диски в прозрачных коробочках, полистал досье с грифом «Совсекретно» на каждом листе, закрыл.

– Вы меня озадачили, Нил Петрович. Придётся действительно пару ночей не спать. А я отдохнуть хотел. Кстати, как вы относитесь к хайпу в соцсетях вокруг нового конфликта президента Украины с президентом США?

– К самому скандалу или только к слову «хайп»? – усмехнулся Перекопов.

– К скандалу. Хотя я помню, что вы в прошлый раз заговорили о засилии иностранных слов в нашей лексике. Вас-то почему задела эта тема?

На лицо главы «Прикрытия» легла тень смущения:

– Моя жена преподаёт в универе русский язык и литературу. Она уже давно интересуется сферой заимствований иностранных терминов в российском делопроизводстве, да и вообще в разговорной сфере. А где-то в мае она затеяла со студентами, грешащими непонятными лексическими фигурами, диспут в соцсетях. Её буквально заклевали! Ну, я заинтересовался, поднял своих айтишников, и они накопали статистику: за прошедшие с момента переворота в тысяча девятьсот девяносто первом году два с лишним десятилетия в России введено или заменено на иностранные термины более четырёх тысяч слов! А знаете, каков словарный запас нынешнего молодого обывателя?

– Молодёжь бывает разная…