Тевиш увидел в условленном месте у березы знакомый силуэт унтер-офицера Бодолаи.

— Бодолаи?

— Я.

Тевиш встал. Однако не успел он и слова сказать, как оказался крепко связанным жандармами.

Позже выяснилось, что один из солдат Бодолаи рассказал о готовящейся операции лейтенанту Гулачи, который и сам давно заметил, что его унтер не очень-то хорошо настроен по отношению к немцам. Лейтенант взял Бодолаи на подозрение, приказав одному из своих унтеров не спускать с него глаз. Унтер, на удивление злобный и завистливый, бывший крестьянин, во сне и наяву мечтал об ордене и повышении по службе. Ради этого он не пощадил бы даже своих родителей, если бы они были замешаны в чем-нибудь противозаконном. Когда Тевиш шел к русским, этот унтер как раз подстраховывал его переход через линию фронта.

Унтер-офицер Бодолаи был порядочным человеком, с чувством собственного достоинства. Ни к званиям, ни к орденам он не рвался. Будучи на фронте, он не раз видел жестокость гитлеровцев, видел, как гитлеровцы грабили мирное венгерское население. Постепенно в нем проснулось чувство ответственности за судьбу родины, и он решил помочь венгерским коммунистам. Ненависть к фашистам и нилашистам росла в нем день ото дня, и скоро он уже не мог скрывать ее от других.

Жандармы после доноса командира батареи сразу же арестовали его и начали избивать.

Когда же лейтенант Гулачи поинтересовался, как у них идут дела, один из жандармов ответил:

— Не беспокойтесь, мы его как следует проучили…

Сначала у Бодолаи ничего не спрашивали. Сразу же начали избивать его. Избивали долго и бесчеловечно, как это умеют делать полевые жандармы.

После «соответствующей подготовки», так на жандармском лексиконе назывались пытки, Бодолаи повели на допрос. Допрашивал его жандармский унтер-офицер. Бодолаи еле стоял на ногах и с трудом ворочал языком.

— Кто твои сообщники?

— Я… один…

— Ну в таком случае поддайте ему еще, да смотрите не убейте совсем! — приказал жандармский унтер.

И на артиллериста обрушился град ударов. Когда Бодолаи снова предстал перед жандармским унтером, он уже не был похож на человека.

— Ситаш… — простонал артиллерист, — глотая кровь, которая все время заливала ему рот. — Улица Сабадка… семнадцать…

Арестовали Ситаша. Его тоже били, пытали, но он молчал. А время между тем шло к вечеру. На рассвете следующего дня Тевиш должен был вернуться от русских. Чтобы окончательно сломить Ситаша, жандармы арестовали его жену. Стали пытать ее, грудь жгли огнем. Женщина не выдержала издевательств и рассказала все, что знала.

В тот же день утром тетушка Ач стояла в очереди за хлебом и услышала, как соседка Ситашей рассказывала об аресте соседей.

— …Забрали не только мужа, но и жену… — рассказывала словоохотливая старушка.

— Это кого же забрали?

— Ситашей.

— Это какого же Ситаша?

— Да Деже, сына каменщика Ситаша.

Тетушка Ач сразу же поделилась этой новостью с мужем. Ее рассказ случайно услышала Магда.

Магда помчалась как угорелая к Колару. Тот сразу же оповестил всех членов своей группы, приказав им скрыться кто куда может. Сама Магда побежала в убежище Хамоша, в развалины дома на площади Петефи. В подвале никого не оказалось.

Магда похолодела от мысли, что всех арестовала полиция.

Девушка снова бросилась к Колару, которому уже удалось узнать, что Ситаш арестован. Узнать, что же сталось с Тевишем, не удалось.

Ситаш до последней минуты надеялся, что ребятам из группы Хамоша удастся освободить его. Надеялся он и на то, что, возможно, советские войска перейдут в наступление и освободят его.

Фантазия у него была богатая, и он размечтался. Кончится война, и он с семьей поедет куда-нибудь на юг. Сядет на огромный белый пароход и поплывет по синему морю. Увидит берег с зелеными пальмами. На песчаный пляж будут набегать волны. Он будет купаться в теплой воде или лежать в шезлонге на террасе, потягивая лимонад со льдом. Вот когда у него будет время вдоволь наговориться с сыном, которому он и расскажет, как его отца и мать пытали жандармы.

Ничего не добившись от Ситаша, полевая жандармерия передала его дело в военный трибунал. Вести расследование по этому делу было трудно, так как советские войска полностью замкнули кольцо вокруг Будапешта, и тут было не до расследования. В городе то и дело проводились облавы.

Операция «Молот» провалилась, так и не начавшись, а группы Сопротивления потеряли всякую связь с советскими войсками. Группа Хамоша распалась на совсем маленькие группки, которые, разумеется, не могли проводить крупных операций.

Бодолаи, Ситаша и его жену жандарму расстреляли. Тевиш умер во время допроса за день до казни. Четыре трупа привезли на площадь к зданию магистрата и выставили для устрашения, повесив каждому на грудь дощечку с надписью: «Так будет с каждым предателем родины!»

Спустя четверо суток после казни отцу Ситаша разрешили забрать трупы. Он закопал их у себя во дворе.

5

В ту ночь Лаци Мартин спал плохо: сильно хотелось есть. После роспуска группы Лаци и Бордаш нашли себе новое убежище неподалеку от озера на самой окраине. Консервы, которые им принес Ситаш, кончились.

Выполняя приказ о сохранении конспирации, ребята ни с кем связи не искали. Магда тоже потеряла их след.

— Так оно, может, и лучше, — пробормотал Франци — По крайней мере ни за кого не нужно отвечать. Как-нибудь перебьемся до прихода русских товарищей…

Вот уже несколько дней подряд земля содрогалась от взрывов. Русские обстреливали город артиллерией, бомбили.

— Не понимаю, чего они так долго копаются! — нервничал Франци. — Русская артиллерия — самая лучшая в мире, а «катюши»…

— Тогда бы они разбили город в пух и прах, похоронив под развалинами все мирное население, — заметил Лаци. — Видимо, в Москве тоже думают о венграх. Русские не забыли, что тысячи венгров-интернационалистов принимали активное участие в Октябрьской революции и в гражданской войне.

— Пустой разговор, дружище, война есть война…

— Только не скажи, что союзники русских правильно поступали, когда сбрасывали тонные бомбы на рабочие кварталы…

— Я не говорю, что они правильно делали. Хочу только заметить, что мы с тобой умрем здесь от голода…

Однажды ребятам повезло. Гитлеровские самолеты сбросили своим окруженным войскам продовольствие на парашютах: шоколад и витаминизированную пастилу. Ребятам удалось прихватить кое-что, но за свою дерзость они чуть было не поплатились: к месту падения грузов на мотоциклах подъехали полевые жандармы и ребята с трудом унесли ноги.

Как ни экономили они, скоро кончился и шоколад.

— Придется залезть в какой-нибудь магазин, — предложил Лаци.

— Ерунда, гитлеровцы давным-давно все забрали, — Франци недовольно махнул рукой.

— У тебя все ерунда, что бы я ни сказал…

Завязался