потому что оба хотят тебя, но Джейсон любит тебя с детства. — Она наклонилась и заглянула в лицо Каденц. — Ты вспоминаешь свои отношения с Джейсоном. Ты всерьез думаешь обо всем, что происходило между вами, когда вы были молоды, а потом говоришь мне, что не знаешь точно, что делать со своей жизнью.

Келли в ярости уставилась на нее, а Каденц вышла из машины и захлопнула дверцу. Ее шины взвизгнули, когда она уехала, оставив Каденц в таком же замешательстве, как и прежде. Миллион вопросов вертелись в ее голове. Любил ли ее Джейсон? Почему он никогда ничего не говорил? И после всех этих лет, которые она мечтала о нем и говорила о своей безответной любви Майклу и Келли, почему они никогда не говорили ей, что у него есть чувства к ней? Они были ее самыми близкими друзьями; они не должны были ничего скрывать от нее.

Никто не позвонил и не появился в ее доме. Она провела день, размышляя о своей жизни и своем прошлом с Джейсоном, и у нее было это ноющее чувство, что есть что-то, что она должна вспомнить или знать, но она просто не знала что это, и это раздражало ее. Майкл сказал, что она была частично отмеченной Альфой. Она вспомнила разговор с Келли в машине. Ее милая подруга, которая никогда не говорила ей ни одного злого слова, чуть не откусила ей голову.

Она не знала, что значит быть частично отмеченной, но она была полукровкой, полной аномалией. Она ведь не может возглавить стаю, правда? И почему Майкл сказал, что она не должна была это знать? Джейсон был воспитан, чтобы стать следующим Альфой стаи. Если бы она действительно была альфа-самкой, то ей бы об этом сказали. Джейк рассказывал ей о стаях, когда она росла, но кроме выходных костров, она действительно многое не знала о внутренней работе стаи. Встреча Джейсона в ее доме в понедельник была первым разом, когда она была вовлечена во что-либо, кроме чисто поверхностного упоминания.

Головная боль, начавшаяся за ее глазами, говорила, что ей нужно прекратить так сильно пытаться все понять, и она, наконец, легла, чтобы вздремнуть перед работой. Пока она дремала, ей приснился очень странный сон.

Она была молода, лет девяти или десяти, одетая в желтое платье. Она топнула ногой в сторону черного волка.

— Просто скажи мне, Джас. Скажи мне, что я должна знать.

Он покачал головой и прижался к ней, заставляя ее идти вперед к дому его родителей. Они завернули за угол, и он подтолкнул ее к открытому окну, в которое смотрел его отец.

— Я и не подозревал, что ты такая медлительная, моя дорогая, — сказал его отец.

— Это все не очень мило. Ты совсем не милый, — сказала она, чувствуя, как подступают слезы.

Джейсон уткнулся головой ей в колени, она упала на мягкую траву и перекатилась на живот, а потом он уткнулся носом в ее шею и зарычал. Последнее, что она помнила, это как повернулась на спину, посмотрела ему в глаза и увидела его оскаленные зубы.

Она проснулась, дрожа, и коснулась своей шеи, и все стало кристально ясно. Джейсон укусил ее, когда они были детьми. Это была частичная отметка, потому что сначала он не сделал публичного заявления. Но почему он все это время находился так далеко от нее?

С еще большим количеством вопросов, вспыхивающих в ее мозгу, как фейерверк, она приняла душ и оделась для бара в черную замшевую жилетку, красную клетчатую мини-юбку и ботинки, решение сделать все правильно, проходило через каждую клеточку ее существа.

Она остановилась у входа в бар. Что же ей теперь делать? Штормом взять стол Джейсона и сказать ему, что она знает, что он сделал, и ему нужно многое объяснить? Да. Да, именно это она и собиралась сделать. Она собиралась потребовать, чтобы он рассказал ей все. А потом она расскажет ему о своих чувствах. Что она никогда не переставала любить его, и теперь, когда она могла видеть вещи ясно, она понимала, почему она никогда не могла забыть его. И после того, как они все друг другу расскажут, она заставит его поработать над ее прощением. С ее внутренней волчьей стервой, требующей удовлетворения, она ворвалась в клуб, чтобы найти его наполовину пустым. Стаи Джейсона не было.

— Я попросил их держаться подальше отсюда сегодня вечером.

Джейк вытер пивную кружку полотенцем, осмотрел ее и повесил на крючок над стойкой.

— Почему? — Ее внутренний волк заскулил и разочарованно сел.

— Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, Каденц.

Он посмотрел на нее, подняв брови.

Крис подошел к ней, прежде чем она успела что-либо сказать на это, и облокотился на стойку, сложив руки вместе.

— Мне очень жаль. Я никогда не хотел, чтобы тебя все это так мучило. После работы сегодня вечером, почему бы нам не пойти куда-нибудь поесть и поговорить. Теперь, когда приказ Альфы был нарушен большим ртом Майкла, я могу рассказать тебе все, что было скрыто от тебя.

Ее вежливое «нет» замерло у нее в горле, и вместо этого она спросила:

— Значит, это был настоящий приказ, чтобы все не говорили мне, что я Альфа?

— Все гораздо сложнее. — Он посмотрел на Джейка, и она тоже, а Джейк только пожал плечами и повернулся к другим клиентам. Крис слегка понизил голос. — Отец Джейсона издал приказ своей стае и попросил моего отца распространить его и на свою, что он и сделал. На самом деле нам не разрешалось говорить с тобой о работе стаи, пока ты сама не заговоришь об этом, но ты никогда этого не делала. Все эти годы ты ни к кому из нас не приходила с вопросами.

Нет, она не приходила. Потому что думала, что она не принадлежала к их миру. Она беспомощно посмотрела на него, и он одарил ее мягкой, грустной улыбкой.

— Я собираюсь пойти потусоваться. Когда будешь готова уходить, дай мне знать.

Слишком ошеломленная, чтобы сказать ему, что она не хочет говорить с ним ни о чем, связанном с ней и Джейсоном, она просто посмотрела на него с открытым ртом; пока Джейк не подтолкнул ее к работе, и она начала выполнять заказы на напитки. Поскольку половина бара была пуста, обычной субботней суеты не было, и это давало ей время подумать.

Вот что она знала до сих пор, благодаря большому рту Майкла: она была частично отмечена, что бы это ни значило на самом