Им не нужно высовываться. Надо развезти людей по домам, а после этого решить, что делать.

А они должны были что-то делать. Слишком уж много подростков стало погибать сейчас в Спрингвуде.

* * *

Когда они приехали на улицу Вязов, шел дождь. Так же, как и в прошлую ночь, в ночь, когда Трей и Блейк были убиты.

Уилл отвез перед этим домой Линдермана и Фрибурга. Линдерман все еще не пришел в себя; на Фрибурге тоже лица не было, к тому же он насквозь пропитался дымом от бесчисленных выкуренных косячков.

Машина, проехав светофор, затормозила у дома Киа. Дождь заливал ветровое стекло, по которому споро сновали дворники, но видимость все равно была плохая. Уилл не заглушил двигатель. Лори сидела на пассажирском сидении рядом с ним.

Киа вышла из машины и, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся с неба, подошла к правой передней двери. Киа и Лори обнялись.

Капли дождя на их лицах смешались со слезами. Киа не замечала ничего.

— Гибб… — сказала она, давясь слезами. — Не могу поверить, что ее…

— Я знаю, я знаю, — успокаивала ее Лори.

Киа провела носовым платком по лицу, стирая темные полосы от туши, смытой с ресниц слезами и дождем.

— Позвони мне, ладно? Не забудешь? Просто позвони, чтоб я не волновалась.

Лори, грустно улыбнувшись, кивнула. Уилл, чтобы не мешать девушкам прощаться, смотрел в сторону, пока Киа не направилась к дому. По ее виду и походке чувствовалось, что она хочет обернуться и сказать еще что-то, но она сдержалась и вскоре скрылась в дождливых сумерках.

Лори захлопнула дверцу машины.

Они сидели молча; тишину нарушал лишь приглушенный шум работающего на холостом ходу мотора, стук дождя по крыше да шелест стеклоочистителей, ползающих туда-сюда по ветровому стеклу. Это молчание очень много значило для них обоих. Оба они — и Уилл, и Лори — думали о том, что их связывало, — давно, задолго до убийства Трея.

Уилл встречался с Лори еще до того, как стал свидетелем убийства ее матери, а потом его признали ненормальным, изолировали от общества и заперли в Уэстин Хиллс.

Родители говорили, что он болен, доктора внушали, что он болен. Он писал письма Лори, но она никогда не отвечала. Ему не разрешали звонить ей. Его убеждали в том, что ему пригрезилось убийство доктором Кемпбеллом жены, а причина этого в психическом заболевании. Потом он подружился с Марком, подростком, которого тоже заперли в Уэстин Хиллс безо всякой на то причины. Бобби, брат Марка, покончил с собой, и вскоре после этого Марка начали мучить кошмары. Но с каких пор тех, кого мучают кошмары во сне, стали запирать в психушки?

И вот теперь, сбежав оттуда, чтобы удостовериться в безопасности Лори, Уилл увидел все, что творится вокруг.

Друзья Лори убиты. Лори мучают точно такие же кошмары, какие мучили брата Марка. Какой-то странный тип, являвшийся Лори в кошмарах, оказывается, реально существует. Они не могут найти никаких свидетельств о нем и его делах даже в библиотеке, но, по словам Марка, Крюгер — это тот самый серийный убийца, который умер много лет назад. Так ведь говорил Марк? А что говорила Лори?

Маньяк Фред Крюгер сгорел в огне, но каким образом он живет в людских кошмарах? Они утверждают, что он некое подобие духа?

Да это просто бабьи сказки. Марк утверждает, что Крюгер пользуется кошмарами для того, чтобы пугать и убивать людей, которые каким-то непонятным образом отдают ему свои силы. Марк уверен, что городским властям все это известно. Собрав в одном месте ребят, к которым в ночных кошмарах являлся Крюгер, они посадили их на гипносил, чтобы лишить сновидений. Нет кошмаров — нет и Крюгера.

Но если — а это очень важное если — вся эта бодяга на самом деле окажется правдой, кто тогда этот трижды проклятый зомби с мачете?

И кто тогда убил Трея и Блейка?

Крюгер? Или этот зомбированный псих в хоккейной маске? Или кто-то другой?

Господи, вся эта запутанная история начинает казаться одним долгим кошмарным сном.

* * *

Лори видела все в совершенно ином свете.

Ее мать умирает, а Уилл пропадает неизвестно куда. Пропадает, бросает ее — и именно тогда, когда он нужен ей больше, чем кто-либо другой на этом свете.

Затем, спустя несколько лет, он появляется и рассказывает немыслимые истории о том, что его якобы держали взаперти в сумасшедшем доме.

Он якобы писал ей письма, однако ни одного из них она не получила. И у него есть друг, этот ловкий и деятельный парень, который каким-то образом узнал, что видела во сне Лори. Все это более чем странно.

А копы — они, похоже, что-то замышляют, как будто главная их проблема — эти ребята, а не убийцы.

А убийцы?

Да, именно убийцы — во множественном числе.

Если Крюгер реально существует, кто тогда тот маньяк, разбушевавшийся на вечеринке? Кто убил Трея и Блейка и почему полиция морочит всем головы, утверждая, что это дело рук Блейка, который потом покончил с собой?

Слишком многое надо понять. Слишком многое, а времени для этого слишком мало.

Эти два последних дня были…

Так кому она все-таки должна верить?

— Ты можешь отвезти меня домой? — спросила Лори, и вопрос ее прозвучал скорее как требование.

До ее дома надо было проехать всего полквартала, она могла видеть его, глядя через ветровое стекло, по которому все еще текли струи дождя.

— Я думаю, туда тебе сейчас нельзя идти.

— Уилл, пожалуйста. После того, что было… Мне просто нужно…

Уилл пристально посмотрел на нее. Он не хотел говорить, но Лори должна это знать. Она должна понять, почему он не был рядом с ней все это время. Она должна знать, что все связано в один узел.

— Есть еще кое-что, — сказал Уилл. Сейчас или никогда. — Послушай, со вздохом произнес он. — Я пытался рассказать тебе об этом раньше. Причина, по которой меня отправили в Уэстин Хиллс…

Он смолк, не в силах справиться с волнением.

Но он должен. Глубокий вдох.

— … в том… что я видел, как твой отец убил твою мать.

Нет.

Невозможно. Нет… нет!

Лори в ужасе смотрела на Уилла. После всего, что она… после… Гибб… Трея… после… нет… она…

— Уилл… — Она почувствовала, что не владеет собой.

Лори должна сдерживать себя. Она должна совладать с переполнявшими ее чувствами.

— Моя мама погибла в автокатастрофе.

Уилл покачал головой; лицо его окаменело.

— Он хотел, чтобы ты так думала. Но я-то был при этом, Лори, и я все видел.

«О ком он говорит, — старалась понять Лори. — И он хочет меня убедить… хочет, чтобы я поверила…»