– Видимо, я сняла свои моруотч до того, как Федра взломала систему.

– О-го-го, – выдохнула Бринн. – Вот так подхватишь тренд, а потом – бэмс! – начинаешь думать одинаково со всеми остальными.

Присцилла смерила ее взглядом:

– Даже без управления разумом, когда все одеваются одинаково и делают одно и то же, – это довольно глупо. – Она отбросила хвостом несколько камешков.

Бринн потерла лицо:

– Ты знаешь кого-нибудь еще, кто не носит моруотч?

Присцилла одну-две минуты размышляла.

– Нет, – призналась она. – Не знаю. Мои родители оба носят, и весь персонал. Все учителя в школе тоже. И конечно они были на Джейд в последний раз, когда я ее видела, – и она тоже странно себя вела.

– В каком смысле? Странно – это как?

– Она была просто одержима людьми – тем, как они загрязняют океан, их кораблями и тем, как их остановить. Она не могла говорить ни о чем другом, так что я решила – нет уж, с меня хватит.

– И что ты сделала? – спросила Бринн.

– Ну, я же уже говорила: отправилась домой и увидела тебя у суда. И поняла, что здесь что-то не так, хотя я видела, что ты ведешь себя нормально.

Бринн покраснела:

– Это только потому, что я не ношу моруотч.

– Да, но ты же сама так решила. Даже когда все вокруг их купили, ты выбрала проявить индивидуальность и сделать по-своему. Мне всегда это в тебе нравилось. Я знаю у-у-уйму тех, кто просто повторяет за мной, что бы я ни сделала и ни сказала, – потому что считают меня клевой или типа того. На самом деле было приятно встретить кого-то, кто не будет с меня обезьянничать только из-за того, что у моей семьи есть морелет и всякое такое.

Бринн не стала утруждаться, объясняя, что единственная причина, по которой у нее нет моруотч, – это неприязнь к Присцилле. Она понимала, о чем та говорит. И теперь, когда им выдался случай пообщаться без ревности и всей этой драмы с тем, кому с кем дружить, Бринн подумала, что из Присциллы вышла бы неплохая подруга. Она не так уж отличалась от любой другой русалки. На деле она была очень славная. Конечно, у ее семьи имелся дворецкий и морелет, но это же не помешало ей помочь Бринн.

«О-го-го, – пришло Бринн в голову. – Если бы не Присцилла, я бы сейчас была просто одной из тысяч безмозглых русалок, которыми вертит морская ведьма».

Укрывшись в маленькой щели внутри Мамонтовой пещеры, Бринн принялась плавать туда-сюда, как всегда делала, задумавшись. Присцилла смотрела, как она носится из стороны в сторону.

– Каким-то образом мы дожны привести всех в чувство, – рассуждала Бринн. – И это нужно сделать до сегодняшнего вечера, чтобы никто из людей не пострадал.

– Да, – согласилась Присцилла. – Но как мы заставим русалок снять свои моруотч до того, как Федра начнет превращать всех в слизней направо и налево? Нам нужна помощь.

– Ты права. Мы и начать не успеем. Твой папа проделал отличную работу: даже в Блистательном моруотч – самый громкий хит сезона.

– У него диплом по маркетингу и продажам, – развела руками Присцилла.

– А что, если нам не надо, чтобы все их снимали? – Бринн задумалась. – Что, если есть другой способ?

– У тебя появился план? – спросила Присцилла.

– Набросок идеи плана, – ответила Бринн.

Присцилла подняла одну бровь:

– Ну, для начала неплохо.

– Но ты верно сказала. Помощь нам понадобится.

Как только две русалочки вернулись в Блистательный, какая-то мамочка с коляской указала на них и закричала:

– Вон две русалки без моруотч!

Даже младенец в коляске стал тыкать в них пальцем – на запястье у карапуза тоже красовались моруотч.

И с этого началось преследование: русалки по всему Блистательному гнались за девочками, сжимая в руках новенькие моруотч и норовя защелкнуть их на запястьях у Бринн и Присциллы, как только догонят их.

Чего так и не случилось.

Девочки уворачивались от преследователей, используя заклинания скорости, усиленные дружбой, и песен, которые Присцилла исполняла кристально чистым голосом, идеально попадая в ноты. Бринн была удивлена тем, что усилитель дружбы дался им так быстро. До того она уж точно не считала Присциллу подругой и лишь дивилась тому, как быстро все меняется, едва начинаешь думать о ком-то хорошо. Впоследствии Бринн думала, что они стали подругами уже в тот момент, когда Присцилла врезалась в нее в своем большом защитном пузыре.

Таким вот образом обе русалочки метались из одной части города в другую, пригибаясь, прячась и зная, что не могут уплыть отсюда.

Не раньше, чем найдут Уилла и Джейд.

А разыскать своих друзей может быть не так-то просто, когда их разумом управляет морская ведьма. И еще сложнее, когда каждому, с кем ты сталкиваешься по пути, приказано отыскать и схватить тебя. И уж совсем нереально, когда ты знаешь, что если тебя поймают, то нацепят тебе на руку моруотч, и ты перестанешь быть хозяином в собственной голове.

– Вот бы нам знать заклинание невидимости, – вздохнула Бринн.

– Перестань, ему до колледжа даже учить не начинают, – сказала Присцилла. – Мы справимся. Просто подумай об этом как об огромной игре в прятки.

Бринн рассмеялась. Ничего не смогла с собой поделать: это и вправду было похоже на одни большие прятки.

«А Присцилла забавная, – пронеслось у нее в голове. – Может, стоило дать ей шанс, прежде чем объявлять ее заносчивой злюкой».

Сперва они побывали у Джейд и Уилла дома. Обычно в морских пещерах не много окон, так что русалочкам ничего не оставалось, как стучать в двери.

– Мы просто постучим, а потом спрячемся, – предложила Присцилла. – И так увидим, дома ли они.

– А что, если на стук ответит кто-то другой? Их родители, например?

– Хмм. А, знаю! Я оставлю какую-то свою вещь у каждой двери. И раз все нас разыскивают, они тоже выйдут поискать.

Так что под дверью Джейд Присцилла бросила свою прекрасную перламутровую заколку для волос, инкрустированную бриллиантами. Русалочки постучали, а затем нырнули за ближайшие скалы.

Но из дома вышли только мама и папа Джейд. Они подобрали заколку и, коротко посовещавшись, начали искать русалочек.

– Бринн, Присцилла! – звала миссис Сэндс, плавая кругами по двору. – Не бойтесь, идите сюда, у нас кое-что для вас есть.

Но Бринн с Присциллой уже уплыли, направляясь к дому Уилла.

Там Присцилла оставила свой дизайнерский клатч. Но дома оказался только брат Уилла.