В конце концов подозрения с меня сняли, но указом Ослепительного торговцу Меддору запретили покидать остров в течение трех лет. Именно поэтому я только теперь имею счастье беседовать с тобой, высокочтимый Бартах…

Глава Клана Тревоги взял со стола кувшин, налил вина в два высоких кубка и предложил один собеседнику.

— Прости мне мою недогадливость, почтенный Меддор, но я все еще не понял, зачем ты мне это рассказываешь.

— Сейчас объясню, — снова усмехнулся торговец, пробуя напиток. — Прекрасное, между прочим, вино. А теперь не угодно ли мудрейшему Бартаху прочесть вот этот пергамент?

Он протянул магу потемневший от времени листок. На нем затейливыми старинными рунами было написано следующее:

«…Черная Слеза. В отличие от двух других о третьем камне, кроме имени, достоверно ничего не известно. Вероятно, Он обладает не меньшей мощью, чем его собратья, и настраивается на своего Избранника по тому же, ранее описанному принципу. Сопоставляя различные источники, можно предположить, что туманность пророчеств относительно третьего камня объясняется его двойственной природой, наличием в нем как разрушительного, так и созидательного начала. В зависимости от личных качеств своего Избранника, Черная Слеза может либо прекратить войну, либо сделать ее еще более страшной и кровопролитной. В любом случае механизм действия магических сил и практические приемы обращения с камнем, к сожалению, остаются неизвестными.

Опасаясь увлечься беспочвенными фантазиями, автор намерен в дальнейшем ограничиться описанием особенностей двух других, несравнимо более изученных, амулетов. Прежде всего следует сказать, что до настройки эти камни ничем, кроме изменения цвета, не проявляют своих магических свойств…»

Бартах быстро пробежал глазами по листку, затем передал его Хелсиру и опять вопросительно поглядел на собеседника,

— Еще что-нибудь?

— Разумеется, мой проницательный друг, — начал было тот, но вождь оборвал его:

— Я был бы признателен, если бы ты в дальнейшем обошелся без этих расшаркиваний. Тем более что кто-нибудь другой на моем месте мог принять их за скрытую насмешку.

— Хорошо, хорошо. Начинаем деловой разговор. — Торговец приложил руку к губам в знак своих извинений. — Видимо, на острове я все же нахватался местных привычек. Так вот, много лет назад твой учитель Зор рассказал мне про «иелвайо» — древний язык Ушедших, прежних хозяев Дайры. Я, знаешь ли, всегда любил старинные легенды и до сих пор волнуюсь, увидев какой-нибудь ветхий пергамент. И однажды, уже после всех этих событий, я наткнулся в своей библиотеке на любопытные строки. Ты знаком с «иелвайо»?

Бартах быстро взглянул на Хелсира. Тот виновато закрыл лицо руками в знак стыда за свое невежество. Сам вождь знал о древнем языке не больше юноши, но, конечно же, не мог в этом так легко признаться.

— Поверхностно, — раздраженно пробурчал он. Торговцу с трудом удалось скрыть улыбку. Что еще мог ответить на его каверзный вопрос высокопоставленный друг?! Сам Зор, своими познаниями намного превосходивший всех магов Дайры, однажды признался Меддору, что понимает только отдельные слова и общие правила построения фраз на языке Ушедших. А то, что все считают языком «иелвайо», на самом деле всего лишь подделка, его грубая имитация. И если бы какой-нибудь из магов знал подлинный язык, никто не мог бы сравниться с ним в могуществе, Однако и то, чему Меддор сумел научиться у Зора, позволяло ему тайком от всех практиковаться в чародействе. Жаль, что старый вождь погиб. Без него у Меддора мало что получалось. Но о своих секретах торговец распространяться не любил и поэтому продолжил:

— Тогда слушай:

Айанхсо санхайо зидвайписс фай,

Иу сойфиа лсйо, иу нсйтила хийс…

Лицо Бартаха приобрело странное выражение, нечто среднее между мольбой и угрозой.

— Ладно, можно и по-дайрийски, — нахально улыбнулся Меддор. — Но учти, переводил я сам. Поэтому не только красота стиха, но и смысл мог пострадать:

Этот мир и так не без злых людей,

В нем и так пи покоя, ни правды нет.

Но наступит время для страшных бед,

В мире станет еще темней.

Был без солнца день, ночью нет лупы,

И на смену им не придет рассвет.

Три волшебных камня изменят цвет,

Словно сажа станут черны.

Южный остров покинет один из них,

Древний северный замок оставит второй,

Попрощается третий с горной страной.

И найдут хозяев своих.

Если в сердце твоем лишь пепел и лед,

Если родина, дом, друзья и любовь

Для тебя — набор непонятных слов,

Черный камень тебя найдет.

Камень тайного знания —

Черный Пот — Господина выучит колдовству.

И полмира рухнет под ноги ему —

Он, смеясь, по трупам пройдет.

Даже тот, кто не мертвый и не живой,

Покориться злой воле его готов.

И тогда бросит вызов Черная Кровь,

Так зовется камень второй.

И его властелин, удалец и силач,

С первым камнем вступит в яростный бой,

Оставляя ужасный след за собой —

Страх, страдания, боль и плач.

В битве зла со злом утешения нет.

Победитель становится злом вдвойне.

В чем спасенье и скоро ль конец войне —

Третий камень знает ответ.

Он — костер, что согреет в лютый мороз,

Или просто затишье перед грозой.

Но захочет ли названный Черной Слезой,

Чтобы высохли реки слез?

— Ну и как тебе это понравилось? — торжествующе спросил Меддор, закончив читать пророчество. — Не правда ли, любопытные совпадения — «южный остров»; «камни, меняющие цвет»; «Черная Слеза»? А «не мертвые и не живые»? Не с ними ли недавно столкнулись воины Клана Тревоги? По-моему, все очень стройно складывается. И еще обрати внимание на имя коварного и неблагодарного сына несчастного торговца — Вилрантил. Если не ошибаюсь, почтенный маг тоже недавно сократил свое имя?

— Предок-Заступник! Да это же Тил — глава Клана Коварства, — воскликнул Хелсир, догадавшийся раньше вождя и тут же смущенно замолчал, опасаясь, что тот сделает ему замечание за несдержанность.

Но Бартаху было сейчас не до воспитания юноши. Он не меньше Хелсира был поражен услышанным.

— Так вот откуда взялось это чудовище! Теперь понятно, как ему удалось подчинить себе Опустошенных. А зная секрет его силы, можно попытаться найти способ бороться с ним, — начал рассуждать сам с собой Бартах. Но, заметив, что забрался в своих раздумьях в область магии, находящуюся вне пределов его познаний, повернулся к своему помощнику. — Хелсир, что ты думаешь обо всем этом?