— Думаю, возможно. Придет время, и ты почувствуешь себя моей пленницей, тогда я отпущу тебя. — Она нахмурилась, не понимая. — Не стоит волноваться обо мне, я привык быть один и не люблю шумных сборищ, вечеринок. Предпочитаю одиночество. — Он прижал ее руку своей. — Прости меня, Сара, но я не хотел бы причинить тебе боль, и я действительно наслаждался твоим обществом, твоими блюдами, но горькая правда состоит в том, что мне уютнее одному. Моя жизнь имеет устоявшийся распорядок, и мне очень трудно менять его, даже для тебя.

— Я и не прошу тебя ничего менять, — нетерпеливо отозвалась она.

— Но ты ведь хочешь этого, так?

— Нет. — Встав, она повернулась к нему спиной. — Полагаю, ты уже порядком устал от меня и лишь ищешь вежливый способ попрощаться. Так, чтобы не слишком повредить моим чувствам.

Она вдруг развернулась и взглянула ему в лицо. Она была так молода и так ранима, что ему сделалось невыносимо больно. Слезы, скопившиеся в уголках ее глаз, вытекли из-под ресниц и засверкали на них.

— Быстро же я наскучила тебе!

Поднявшись, он подошел и взял ее за руку.

— Нет, дорогая, ты совсем не наскучила мне. Мы могли бы прожить вместе тысячу лет, и ты никогда бы не наскучила мне. Поверь. — Он поднял ее руки к своим губам и поцеловал одну за другой. — Но мне и в самом деле пора.

— Нет! — Она прикусила нижнюю губу, и он видел, как она изо всех сил старается сохранить достоинство и приличие. — Я предпочитаю, чтобы ты остался.

— Раз ты так хочешь…

— Но я не хочу быть обузой для тебя.

— Этого никогда не случится. Давай-ка, осуши свои слезки.

Она подчинилась.

— Что я должен сделать, чтобы ты снова улыбнулась? — спросил он снисходительно. — Купить тебе платья, безделушки, твой собственный театр? Скажи, дорогая, чего тебе хочется?

— Чтоб ты любил меня.

— Я должен доказать свою любовь?

Взяв ее на руки, он затем опустил ее на пестрый персидский ковер и начал ласкать так, чтобы она уже никогда больше не сомневалась в его любви.

Морис стоял в тени на другой стороне улицы напротив квартиры Сары, ожидая.

Руки его сжимались в кулаки, когда он представлял Сару в объятиях ее опекуна, охотно отдававшую ему то, в чем она так упорно отказывала ему.

Он тихо пробормотал проклятие. Что в этом человеке так притягивало ее? Допустим, Габриель красив — этакий сумрачный байроновский образ. Допустим, он богат, уверен в себе и таинственен.

Морис покачал головой. Ему казалось непостижимым, что Сара не замечает всей скрытости и дьявольщины, таящихся в его темно-серых глазах. Она была так невинна, чиста сердцем и душой и должна была чувствовать излучаемое им зло.

Но шли дни, и Морис понимал, что она без ума от Габриеля, который, по его глубокому убеждению, был не кем иным, как одним из посланников сатаны. Тот факт, что Сара, возможно, в смертельной опасности, окончательно убедил Мориса в том, что он обязан вмешаться, сделать что-нибудь для нее. Прежде всего он должен доказать ей, что Габриель совсем не тот, за кого она его принимает.

Однако Морис не был абсолютно уверен в зловещей адской природе Габриеля, как и в том, что тот собирался причинить Саре вред. Он только чувствовал, что с этим мужчиной не все в порядке, и поэтому стоял теперь здесь, возле ее дома, прячась в тени и выжидая

Он весь напрягся, ощущая, как ча него словно повеяло холодом, и тут же увидел, как открывается дверь квартиры Сары, Моментом позже высокая фигура в черном плаще уже спускалась по ступенькам.

Габриель.

Морис подождал, пока тот пройдет вперед, и последовал за ним.

Но это было все равно что гнаться за тенью. Ночь приняла Габриеля в свои объятия и поглотила.

Теперь Морис бежал вдоль дороги по мокрой траве, заглушавшей шум шагов.

Но Габриель словно растворился в ночи.

Морис заморгал, не веря своим глазам. Только что Габриель был здесь, темный силуэт вырисовывался на фоне ночи, и вот его уже нигде нет.

Холод, подобный могильному, сковывал члены Мориса, когда он возвращался назад к городу.

— Помедленней, Морис, я ничего не могу разобрать.

— Говорю тебе, Сара, этот человек растворился прямо у меня на глазах. Только что он был передо мной, а в следующий миг — исчез. — Морис весь дрожал, входя за Сарой в ее квартиру. Он тщательно затворил за собой дверь.

Сара раздраженно вздохнула:

— Ты пытаешься доказать мне, что Габриель призрак или нечто в этом роде?

— Я не знаю, кто он, но в нем нет ничего человеческого.

— У тебя разыгралось воображение, — сказала Сара. — Прошлая ночь была слишком туманной, вот и все. Возможно, он свернул за угол, и ты потерял его из виду.

— Нет! — Морис схватил ее за плечи и основательно встряхнул. — Послушай меня, Сара-Джейн, ты должна держаться подальше от этого человека. Он — дьявол.

— Морис, ты делаешь мне больно! — Она вырвалась из его рук и принялась потирать плечи. — Все это просто смешно.

— Как раз нет, это совсем не смешно! — Он шагнул к ней, но остановился, увидев в ее глазах угрозу. — Он… ты уже принадлежала ему?

Сара посмотрела на него, сузив глаза:

— В каком смысле?

— Не лукавь, я вижу, что ты отлично поняла. Скажи, Сара-Джейн, чем тебя так притягивает этот человек? Ты никогда не ощущала дьявола, стоящего за его спиной?

Сара села на диван, разглаживая складки на платье.

— По-моему, тебе сейчас лучше уйти, — холодно сказала она.

Морис задержал дыхание.

— Сара-Джейн, молю, выслушай меня. — Он начал расхаживать взад и вперед, слишком взволнованный, чтобы оставаться на месте. — Я знаю, ты думаешь, что тут замешана моя ревность, но это не главное, клянусь. Ты в опасности. Обещай мне быть осторожной. Когда он придет в следующий раз, будь внимательней и забудь хотя бы на миг свою влюбленность в него, в его проклятые чары. — Морис иссяк и уставился на нее. Кажется, она не поверила ни одному его слову, думал он. — Увидимся позже, в театре, — сказал он уныло. — Но не забудь об осторожности.

Сара проводила Мориса к двери и замерла на время, наблюдая, как он уходит. Он всегда держался уверенно, высоко подняв голову и твердо ступая по земле. Что значит весь этот бред о Габриеле, якобы растворившемся в тумане? Дьявол? Габриель всегда был безгранично добр к ней…

И тут вдруг ей вспомнились красные огоньки в его глазах… Но ведь это был только отблеск свечей…

Она никогда не виделась с ним днем… но ведь человек с таким огромным состоянием должен быть вечно занят. «Даже по выходным?» — искушал ее слабый голосок сомнения.