class="p1">Комната уже погрузилась в темноту — за окном уже вечер, а в Воронеже зимой темнело рано.

— Тук-тук, я зайду?

Папа вошел в мою комнату, вкатывая большой зеленый чемодан. Мы его купили в августе специально для моего переезда. И с ним же я прилетела на новогодние праздники к отцу.

— Собираться ещё не начала?

Я покачала головой. Утром нас ждёт самолет — мы вдвоем летим в Питер. Папа взял в привычку провожать меня. Он ещё останется пару дней у друга, а потом вернётся домой.

У меня зазвонил телефон. Я бросила взгляд на дисплей — он! Ну, наконец-то.

— Убегаешь?

— Да, я обещала встретиться сегодня. Он завтра не сможет нас проводить, поэтому попрощаемся сейчас.

Я вышла в коридор, начала обуваться, натягивать шапку, куртку.

— Вы и так все праздники провели вместе, разве, этого не достаточно, чтобы попрощаться? — папа включил серьёзность. Я чмокнула его в щеку и вышла из квартиры. Спустившись вниз по лестнице, игнорируя лифт, я нажала на кнопку, которая светилась синим, и оказалась на улице. Он стоял у подъезда и улыбался мне. В руках держал большой букет ромашек.

— Привет! — вскрикнула я и побежала к нему.

— Привет, Ро, — он обнял меня и как обычно поцеловал сначала в нос, потом в щеку и в конце в губы. У него новый аромат — я сразу почувствовала.

— Как ты вкусно пахнешь, — сказала я ему, подмигивая.

— Лиза посоветовала.

Точно! Пару дней назад мы с подругой ходили в магазин, чтобы обновить мне косметику, как будто в Питере нет тех же магазинов. И мне понравился этот запах. Да, подруга времени зря не теряла.

— Куда пойдем?

— Я хотел в кино, но что-то тратить последние часы на то, чтобы молча смотреть на экран, не очень хочется.

Он продолжал меня обнимать.

— Ну, почему последние часы? Ты так говоришь, будто мы больше не увидимся. Ты же прилетишь в феврале?

Андрей потерся носом об мой нос.

— Очень постараюсь. А если нет, то точно в марте. Как же тяжело, что ты там, а я тут.

Я погладила его по волосам. Он снова без шапки. Вон уши уже покраснели.

— Мы справимся. Как-то же получилось осенью.

— Это было невыносимо. Хорошо, что удалось прилететь к тебе в ноябре. Я очень по тебе скучаю, — он зарылся головой в моих волосах. Я тоже по нему скучаю, но отношения на расстоянии не были такими ужасными, как я раньше представляла. Зато у меня было много времени на учебу.

— Я надеюсь, после каникул мне сообщат хорошую новость. И удастся все-таки перевестись в Питер.

Андрей летом подавал документы в спортивный колледж, но ему отказали — он не прошел по баллам, не хватило одного или двух. Но он не терял надежду и написал заявление на перевод. И в первые учебные дни ему уже должны ответить.

— Осталось четыре месяца, и я прилечу на все лето. Если даже не удастся увидеться в феврале и марте, то хотя бы так.

Он немного отстранился и посмотрел мне в глаза.

— Я знал, что ты меня не любишь так сильно, как я тебя. Мне даже от мысли, что мы расстаемся на месяц, плохо. А ты говоришь про четыре и так спокойно?

Это наша игра. Андрей постоянно обвиняет меня в том, что любит меня больше. И как говорится, в каждой шутке есть доля правды. Наша правда именно такая.

Я потянулась и поцеловала его.

— Я просто пытаюсь сохранить оптимизм. В нашей паре ты — нытик, а я — тот человек, у которого стакан наполовину полон. Забыл?

Он улыбнулся и немного расслабился.

— Поедем кататься?

И мы поехали.

* * *

Я уже лежала в кровати, когда мне на второй аккаунт в социальной сети пришло новое уведомление. «Александр Рощин сделал публикацию впервые за долгое время». Меня будто ударило током. Я нажала на уведомление и попала на его страницу. Фото набережной. И все? Он два месяца ничего не выкладывал, а тут фото набережной. Очередное. Той самой, где мы бегали под дождем.

От воспоминаний у меня сжалось сердце. Конечно, я о нем вспоминала. Каждую ночь. И только месяц или полтора я при этом не реву, как истеричка из песен.

Я легла в кровать, накрылась одеялом с головой и зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминания, но было уже поздно.

— Ро, я знаю, что зря сейчас начинаю этот разговор, но все равно скажу. Никогда бы не подумал, что буду вот так лежать и говорить девушке, как сильно она мне нравится. Но вот я лежу и говорю тебе это.

Я прекрасно помнила этот разговор. Казалось, я выучила наизусть каждое слово, произнесенное им в ту ночь. Мы лежали в его кровати, он весь был побитый, с синяками, ссадинами и гипсом на левой руке. Он уже рассказал мне, почему с ним так поступили.

— Я не тот парень, что тебе нужен. Но ты именно та, что нужна мне.

Это было очередные издевательство и манипуляция, или он действительно так думал?

— Почему тогда ты делаешь мне больно? — спросила его я.

— Потому что я дебил. И по-другому не умею.

И это правда. Дебил, придурок, осел — это все он. Как только я думала, что у нас с ним может что-то получиться, он ломал все те хрупкие отношения, что у нас были. Как только я верила, что не все так безнадежно, как он убеждал меня в обратном.

Я потянулась к его лицу и погладила синяк под левым глазом, а потом очень осторожно дотронулась до брови. Ему наложили швы.

— Умеешь. Я знаю, что умеешь, — прошептала я. Я же помню, как он меня целовал. Помню, как дарил радость, спешил, показывал красоту родного города. Он заботился обо мне, пусть и немного агрессивно.

Когда я сказала, что моя мама скорее всего уже знает, что мы испытываем друг к другу, он засмеялся.

— Ты это только поняла? А когда она тебя отпустила со мной, думаешь, она не догадывалась, почему я так хочу с тобой провести время?

В последний день, когда я улетала в Воронеж, я все же задала маме вопрос, который меня так тревожил.

— Помнишь, ты рассказывала мне сказку на ночь? Ты говорила про принца. Это про Андрея?

Мама на пару секунд перестала меня расчесывать.

— Какой Андрей?

Я посмотрела на нее — она улыбалась.

— Это же неправильно?

— Делить на ноль неправильно. А слушать свое сердце — самое правильное решение, дорогая.

Вот так просто мама дала понять, что