— Тебе надо лечь под одеяло.

Я осторожно перекатился на правый бок и, помогая себе рукой, сел. Затем встал на ноги, стараясь сильно не шататься.

Она дождалась, когда я чуть отойду от кровати, подошла и одним движением убрала покрывало. Затем она отодвинула одеяло.

— Мне надо раздеться.

Я не хотел этого говорит вслух, но это так. В этой одежде я валялся под забором, и хотя я сейчас испытывал сильный дискомфорт, лечь в таком виде в постель я не мог.

— Ты справишься сам? — спросила она. Правильнее было бы попросить кого-то мне помочь, только не ее саму. Но очереди я что-то не видел, а лечь все же хотелось. И поэтому я покачал головой.

Она коротко кивнула и встала. Я поднял руки в стороны, чтобы ей было легче снять с меня футболку.

— О боже… Что они с тобой сделали?

Я не учел важный момент — она сейчас увидит все синяки, ссадины и царапины. Она разглядывала мое лицо — вот увидела зашитую бровь, шишку над ней, левый глаз, который я все-таки открыл.

Она осторожно сняла с меня футболку и снова ахнула. Я точно не помню, но врач точно обрабатывала какие-то ссадины на груди, спине, боках… Аврора обошла меня и посмотрела на спину. Все это время я слышал ее тяжёлое дыхание.

— Не могу поверить…

Она снова стояла передо мной. Я смог самостоятельно расстегнуть ширинку и пуговицу на джинсах, но снять у меня их не получалось. Она помогла спустить до колен, а потом я сел, и она сняла джинсы полностью.

— Все, ложись.

В больнице врач протерла меня влажными тряпками, но мыться мне пока запретили. Я лег в кровать с мыслями, что завтра нужно будет поменять белье, на котором я сейчас буду спать. Вот это да — я думаю о стирке, когда мое тело потряхивает от боли.

Видимо, Аврора заметила эту легкую дрожь.

— Больно?

Я не стал врать и кивнул.

— Подожди, я сейчас.

Она вернулась очень быстро — в одной руке стакан с водой, а вторая ладонь просто сжата в кулак.

— Выпей.

Я взял таблетку, запил водой и снова лег. Она помогла мне накрыться одеялом.

— Я думал, ты меня пошлешь, — сказал я, когда она снова села в кресло.

— Я тоже так думала.

Я ухмыльнулся.

— Но ты не послала.

Я лежал с закрытыми глазами и не мог видеть ее лица, но был уверен, что она смотрит на меня.

— Ты покрасила волосы?

— Угу.

— Тебе очень идет, — прошептал я. Чувствовал, как погружаюсь в сон. — Тебе все идет. Ты самая красивая девушка, что я знаю. Даже если будешь рыжая… лысая… без бровей… хромая… моя… ты моя… самая…

* * *

Я проснулся от чувства жажды. Во рту так высохло, что я не мог даже шевелить языком. Я медленно присел, помня о своих травмах, огляделся. На тумбочке около кровати стоял стакан с водой. Я одним глотком опустошил его и поставил на место.

Тут я увидел ее — она спала в кресле, свернувшись калачиком. Моя маленькая, нежная, родная. Если бы я мог, я поднял бы ее на руки и перенес в кровать, но я и себя не мог толком удержать.

Но ей точно надо проснуться, чтобы лечь нормально, даже если это значит, что я останусь один. Или нет?

— Ро, — тихонько позвал я ее. Она зашевелилась, подняла голову, не сразу понимая, где и что тут делает.

— М?

— Ложись, — попытался я. В худшем случае она просто откажет мне и уйдёт. — Я клянусь, что не дотронусь до тебя. Сама видишь, я не в состоянии это сделать, даже если захочу.

И я очень хотел. А она?

Аврора, видимо, ещё не могла решить, как ей поступить, но встала с кресла. Ещё около минуты она смотрела на меня, а потом пошла в сторону кровати, обошла ее и легла с другой стороны. Я не то, чтобы не ожидал. Я не мог даже мечтать, что она так поступит.

Я откинулся на спину и посмотрел в потолок. Если у меня есть шанс, то я не должен его упустить.

— Прости меня.

Я не помнил, когда вообще извинялся перед кем-то так искренне. Не помнил, когда я со страхом ждал решения от другого человека — простит или нет? Но мне было очень важно, чтобы она это поняла.

— Я м*дила. Я не заслуживаю тебя.

Я почувствовал, как она сменила позу — наверно, повернулась ко мне.

Она сделала глубокий вздох, выдохнула воздух. Но молчала.

— Почему ты не отвечал на мои сообщения?

Я резко повернул голову в ее сторону.

— Ты писала мне?

Она кивнула.

— Я потерял свой телефон. Что ты писала?

Она подтянула одеяло до подбородка и приобняла его.

— Спрашивала, где ты… За что они с тобой так? Что ты сделал? Скажи честно.

Вот черт. Врать я ей и не хотел, но рассказать ей все — оттолкнуть ее ещё больше. Но она заслуживает знать правду, пусть и такую мерзкую.

— Ты снова принимаешь?

Я покачал головой.

— Хуже, — ответил я. Ладно, выкладывай все. — Я продавал наркоту. И когда решил с этим завязать, получил вот такое пояснение от дилера, что так просто уйти мне от него не получится.

Я ждал охов, вздохов или обвинений в том, что я дебил и придурок. Но этого не последовало. Она просто смотрела на меня, не моргая.

— Ты пошёл на ту вечеринку, чтобы продать наркотики?

С логикой и интуицией у нее все в порядке.

— Да, хотел продать то, что у меня было, отдать деньги дилеру и сказать, что беру паузу. Но он сам вызвал ментов, чтобы подставить меня. Я об этом узнал от Миши. И сбежал.

— Поэтому ты уехал на эту неделю?

Я кивнул.

— Но, как видишь, Ро, они меня достали.

— Зачем же ты к ним поехал?

Мне так не хотелось ей рассказывать все подробности, но раз я решил быть с ней честным, то придется рассказать и про сообщение от Алены. Ненужные подробности я опустил, но в целом поведал историю этой ночи. Я несколько раз подчеркнул, что поехал к ней только для того, чтобы помочь откачать, как это было с Мишей. Мне было очень важно, чтобы она поверила — между нами ничего не было ни в этот, ни в тот раз.

Она закрыла глаза и легла на спину. Я было уже решил, что она засыпает от моего рассказа, но тут увидел одинокую слезу, скатывающуюся вниз по