вижу, что тебе досталась достойная жена, - он отвесил мне почти издевательский поклон. Вот только… он, и правда, так считал!

- На мой вкус Олиэ была слишком скучной и простой. Поговорив с ней единожды, можно было предсказать все её действия на века вперёд.

Глаза Альвэйра опасно потемнели, но лорда Дома гроз это, казалось, абсолютно не трогало. Мой супруг, вопреки опасениям, тоже не спешил отстаивать честь своей погибшей жены, вызвав рыжеволосого на дуэль. Должно быть, века вражды учат спокойнее воспринимать мелкие конфликты.

- А с леди Эльрис ты забудешь о скуке. Это я тебе обещаю, - слова эльфа звучали странно зловеще. - И лучше тебе осознать своё везение, пока не стало слишком поздно.

По лицу Альвэйра пробежала странная тень, но отчего-то даже намёк на враждебность с его стороны исчез. Он внимательно взглянул на Гарэна, будто силясь найти ответы на его чуточку насмешливом лице.

- Что ты имеешь в виду?

- Только то, что сказал. Мы не друзья. Не думаешь же, что я стану помогать тебе по доброте душевной?

- Разумеется, нет.

- На том и расстанемся. До встречи, леди Эльрис, я непременно навещу вас, - бросил мужчина и переступил порог двери, ведущей в тронный зал. Свет магических светильников мгновенно озарил высокую фигуру, разлив огненные переливы по длинным шелковистым волосам. Внезапно Гарэн обернулся и, посмотрев мне в глаза, чуточку злорадно улыбнулся. – О, и вы слышали, что принцесса Килтис уже неделю как больна и не покидает постель? Ужасно досадно не встретить её сегодня.

***

Мы покинули праздник сразу, как только это позволили традиции. И тем не менее к тому времени я уже едва держалась на ногах, спина болела, а голова гудела от переизбытка впечатлений.

Альвэйр сопроводил меня до дома в молчании. Мыслями лорд витал где-то далеко, не только мне сегодняшний вечер дал обильную пищу для размышления.

Поднимаясь на крыльцо, я внезапно вспомнила обряд именования и окликнула удаляющегося эльфа.

Он обернулся и хотя был не слишком доволен проволочкой, выжидающе посмотрел.

- Скоро и вы, и король убедитесь, что переоцениваете меня. Ни для кого из эльфов я опасности не представляю. По крайней мере до тех пор, пока они не попытаются навредить мне.

- Хотел бы я в это поверить, - спокойно признал мужчина. – Но жизнь научила меня, что людям доверять нельзя.

- Разумеется, люди всю жизнь были вам врагами. Но разве врагу-эльфу вы бы доверились без оглядки? В любом случае, дорогой мой супруг, - последняя фраза прозвучала из моих уст откровенной издёвкой. - Когда мы увидимся в следующий раз? Через полгода или год?

- Год? – непонимающе повторил за мной эльф.

Я серьёзно посмотрела на него.

- Таков был уговор. Я обременяю вас своим обществом на празднике у короля и затем примерно пару раз в год во время церемоний, которых избежать нельзя. Не говорите мне, что вы об этом забыли.

Мне хотелось получить обещание того, что видеться с ним мы будем не слишком часто. На протяжении всего вечера я чувствовала, как меня дюйм за дюймом наполняют новые чувства. Пока это была не любовь, лишь уязвимое желание привязанности. Но я впервые осознала, что до сих пор была сосудом, наполненным в лучшем случае наполовину. Попасться в ловушку собственных чувств было слишком легко. И не уверена, что дело тут лишь в магии Кэлеана.

Тем, кто не по своей воле обречён на одиночество, свойственно желать тепла чужой близости. Вот только дать этого Альвэйр мне не мог.

- Нет, меня полностью устраивает подобный расклад. Но, боюсь, в нынешней ситуации мне придётся беспокоить вас чаще, - тут мужчина, я могла поклясться, улыбнулся. – Кто мог предположить, что моя человеческая супруга окажется столь ценным источником информации? В остальное время Лиэрот присмотрит за вами, ей я доверяю как себе.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и проводила взглядом удаляющегося мужчину.

Будить слуг, чтобы помогли мне раздеться, я не стала. Поднялась в свою комнату, чтобы поскорее лечь спать, но поражённо застыла на пороге. Подоконники, стол и даже пол были уставлены полусферами с цветами. Белые, розовые, алые, лиловые и даже зеленоватые лепестки мягко мерцали в свете ламп. У эльфов не принято дарить срезанные цветы. Да и вообще дарить букеты не в их правилах. Это придворный этикет людей предписывает присылать цветы в знак признательности, пожелания удачи и подобных проявлений вежливости.

Здесь же остроухие умудрились извернуться – и почтить древние традиции людей, и не наступить на горло своим. Все цветы были живыми, пересаженными в горшки-полусферы вместе с корнями. При желании их завтра же можно посадить в саду.

Я чувствовала гул магии, исходящий от полусфер. Чары для поддержания жизни. Более ничего подозрительного, сколько ни осматривала дары, не обнаружилось. Многие из цветочных горшков эльфы снабдили записками – короткими или велеречивыми. Нос заполнял сладкий аромат, настолько сильный, что я распахнула окна, хотя ночь и была откровенно холодной.

Цветы трогать не стала, хотя на первый взгляд все растения были мне знакомы, наутро стоит подумать над значением этих тонких посланий. Не могли бутоны и соцветия оставаться у эльфов просто бутонами и соцветиями.

С трудом, но я сняла тяжёлое ожерелье и положила его в изножье кровати. Усталые пальцы будто онемели, не желая слушаться. Глаза слипались, от усталости почти подташнивало.

Неладное я почувствовала лишь, когда принялась за шнуровку платья. Голова закружилась, дыхание перехватило, сердцебиение ускорилось, будто я долго-долго бежала под раскалённым солнцем. В горле зародился крик, от осознания того, что я ошиблась. Не заметила опасности, ставшей роковой. Но позвать на помощь я уже не могла, тело свело судорогой, ноги отказали, разом онемев. Боли от падения уже не было, как не было и других чувств, кроме страха.

Умирать оказалось так просто.

Глава 25

Бледный серебристый свет изливался на летнюю ночь. Нечеловеческие глаза Альвэйра улавливали малейшие движения листвы, полёт белокрылых мотыльков и летучих мышей над головой.

Спокойная благодать, каких выпало немного на долю этого ущелья.

Беспокойству в ней было не место. И всё же именно оно заставило сначала замедлить шаг, а затем и вовсе остановиться меж буйно цветущих зарослей ночных цветов.

Тот, кто жил внутри него, спал, убаюканный эликсиром, что Альвэйр успел пригубить после потери контроля на празднике. И глыба льда, разросшаяся в груди, ярче всех свидетельств давала