и установил вместо поврежденных романских скульптур после огромного успеха книги Виктора Гюго, которую, я полагаю, вы читали. Это чистая романтическая мистификация.

И уходя, подмигнул ошеломленным девушкам.

— Кстати, я тоже кое-что знаю о надувательстве, — пробормотал он, идя к Сене.

21.

Мансарда, в которой жил Робер, находилась на верхнем этаже старого дома на улице Сен-Жак. Одно окно выходило на зеленый купол Обсерватории Сорбонны, другое — на противоположную сторону, где за крышами с большими трубами виднелся Нотр-Дам.

Робер разместился в огромном бамбуковом кресле — его спинка расширялась, как два крыла бабочки: сидя в нем, Робер был по сути телом бабочки.

— Из Гаити, — объяснил он. — Принадлежало одному из магов вуду. Получается, что, когда я сижу в нем вот так, я его аватар. Гусеница в форме бабочки. Преобразования души, понимаешь? А Ирены все так и нет?

— Нет, — сказал Боян, который уже рассказал Роберу по телефону о своем ночном приключении. — Я пытался найти ее и на работе, и дома. Ее нигде нет. Думаешь, все это она организовала?

— Или кто-то, кто сумел с ней подружиться. Сколько человек в курсе про закопанный митреум?

— Никто не знает, скольким мог рассказать капитан Деклозо. И кому в свою очередь пересказали они. Возможно, очень многим. Но, конечно, не каждый готов сунуться в это подземелье. Ведь никто точно не знает, что там под этой плитой.

— Ты говорил: в дневнике полковник пишет, что плиту разбили. Значит, кто-то все-таки там был?

— Да, в конце. Но не ясно, действительно ли они — или он, кто был там — взяли что-нибудь. И было ли то, что они взяли, настолько ценным, чтобы спустя почти восемьдесят лет все еще вызывать любопытство тех, кто узнал о тайне подземного храма.

Робер встал, взял с большого, закрывающего целую стену стеллажа несколько книг, перелистал их, что-то сравнил, поднял брови.

— Я не слишком много знаю о культе Митры, — пробормотал он. — Тут пишут, что культ содержал семь степеней посвящения, соответствующих семи планетам и, возможно, семи химическим элементам. Первый уровень назывался ворон…

— Да, ворон, невеста, воин, лев, перс…

— А, ты знаешь. Но я не уверен, известно ли тебе, что и в средневековой алхимии, здесь, на Западе, было, по некоторым сведениям, семь степеней превращения элементов… И что первая степень, которая связана с горением, превращением в пепел, которую обычно называют нигредо, на символическом языке искателей философского камня иногда называлась «ворон».

— Случайное совпадение?

— Некоторые виды знания передавались подпольно, вне обычных рамок или официально признанных способов распространения идей. Трудно реконструировать эту систему обмена знаниями на протяжении веков, но она, безусловно, существовала — через списки рукописей, тайные формулы, через, казалось бы, обычные орнаменты… Знание разными путями приходило с Востока, традиция находила способы пробиться… Странно, что девизом общества «Посвященные братья Азии», к которому принадлежала Амалия де Розалье, было: «Ищите ворона!»

— Алхимики?

— Не совсем. Знаешь, на фасаде Нотр-Дам, на портале, который называется Портал Богоматери, том, что слева от центрального, есть тимпан, где в качестве украшения изваяны семь кругов, которые, как считают некоторые, представляют семь планет или семь химических элементов. Об этом пишет Фулканелли в «Тайнах готических соборов», и существует предание, что между каменными орнаментами этого портала находилось изображение ворона, которое впоследствии было утрачено при реставрации. Говорят, что этот ворон смотрел на то место фасада, где при строительстве собора замуровали философский камень… Веками алхимики искали этого ворона, и не только они. Однако следует отметить: целью «Посвященных братьев Азии» не была добыча золота. Они стремились к духовному совершенству, к переходу на более высокую ступень развития бытия — сплаву алхимии и некоторых культов, заимствованных на Востоке.

— Реинкарнация?

— Может быть. Но скорее слияние атмана с брахманом — индивидуальной души с универсальной душой. Они были высоко образованными. И я уверен, что они что-то нашли.

Снаружи низкое предвечернее солнце лило свет на желтые фасады, создавая декорации для великолепного представления, полного загадочных слов и чудесных существ. Боян оглянулся: стены чердака были покрыты увеличенными фотографиями магических формул, двусмысленными рисунками, гравюрами с аллегорическими сценами. С потолочных балок, проходящих через комнату, свисали листки со знаками зодиака, надписями на неизвестном языке, геометрические фигуры с цифрами и буквами.

Вдруг Боян увидел между двумя стопками книг листок бумаги, приклеенный к стене скотчем: на листке был нарисован уже знакомый Бояну знак. Это было латинское V, на нем крест-весы и острый клюв, торчащий из буквы слева.

— Что это? — спросил он Робера, листавшего старую энциклопедию.

— Тебя заинтересовало? — рассмеялся Робер. — Это и есть знак Общества «Посвященные братья Азии». Я готовлю материалы для госпожи де Розалье. Они ставили этот знак как печать на своих письмах и документах. А иногда так подписывали — только этот знак и больше ничего.

— Мне кажется, я где-то его уже видел, — пробормотал Боян, но, наученный опытом с египетским украшением, не стал говорить, что уверен в этом. — Может, его позаимствовали из культа Митры, с какой-нибудь стелы?

— Нет, вовсе нет, — сказал Робер. — Его придумали сами «посвященные братья» в конце восемнадцатого века. Я видел письмо, в котором рассказывалось, как они изобрели знак в его первоначальном виде, как потом его меняли, как приняли окончательный вариант…

— Все-таки возможно, что они взяли за основу какой-то древний знак. Как Гитлер свастику.

— Вряд ли. V означает Истина — это я точно знаю. Говорю тебе: сначала он выглядел не совсем так — были разные предложения, дополнения…

— Тем не менее, мне кажется, что я видел его где-то у нас, в Македонии, на одной стеле.

— В таком случае это означало бы, что один из «братьев» приехал в Македонию и вырезал знак на стеле задолго до того, как археологи ее нашли и передали в музей. В такое трудно поверить… Нет, чистые домыслы. Расскажи об этом Мукунде — ему понравится. Он обожает такие невозможные комбинации.

— Этому индусу? Странный тип…

— Видел его трюки с телефоном? Я все больше убеждаюсь, что он ярмарочный шарлатан. Много знает, но в голове у него каша. Сейчас он у госпожи де Розалье — она им очарована.

Робер показал Бояну книги по эзотерическим доктринам. Это были: «Великий Альберт», «Малый Альберт», «Книга иудея Авраама», «Химическая свадьба» Иоганна Валентина Андреэ, «О философском камне» Лэмбспринка, старинные издания в ветхих обложках с бахромой по краям, редкие образцы трактатов о каббале и гнозисе с длинными латинскими названиями, с рисунками, сопровождаемыми надписями на еврейском, арабском и мандеанском, алхимические справочники с аллегорическими гравюрами, в которых король и королева плавают в жидкости внутри реторты, лев