— А есть хоть какие-то фото этого «торжества»?

— Ну что ты. Кому бы позволили их сделать. Есть снимки пары-тройки лимузинов в Атенсе, куда поначалу прибыла вся эта сиятельная рать. Поэтому известно, например, что в тот день в городе был один из дирижеров мировой политики, Нобелевский лауреат (премии мира, вдумайся!) мистер Генри Киссинджер. Я думаю, что наиболее точно определил монумент и заветы, начертанные на нем, журнал Wired.

— И что же они написали?

— Они назвали все это «десятью заповедями Антихриста».

Лицо Эли сморщилось. Казалось, она вот-вот заплачет.

— Арти, родной, только не это, только не еще и еще раз…

— Милая, успокойся. Это, похоже, совсем другая игра.

Он обнял ее и прижал к себе.

— Ну что, в «Хилтон»? Или сначала перекусим?

— В «Хилтон». Я хочу слышать все, что записал Анри. А завтрак закажем в номер. О’кей?

— Ваше желание — закон для меня, мадемуазель! Прошу занять свое место в дилижансе Made in Japan.

III

— Знаешь, — задумчиво произнес Артур, выводя машину на Атенс хайвей, — я, кажется, начинаю догадываться, какие «пирамиды» строит этот «Клуб».

— Поделись!

— Рано, родная, пока рано. Мне еще кое-что нужно понять и узнать.

— Но как это поможет нам найти Анри и мальчишек?

— На этот вопрос ответа у меня пока нет. Давай лучше дослушаем, что рассказал Анри «сеньор сенешаль».

Они въехали в Атенс. Артур вел «Мазду» к «Хилтону», даже не поглядывая на экран GPS. Отель был виден издалека.

Поставив машину в подземный гараж и поднявшись в номер, они переглянулись. МакГрегор потянулся к трубке телефона. Эли отрицательно покачала головой и указала пальцем сперва на ванную, а потом на кровать.

— Слушаю и повинуюсь, — Артур приложил ладонь к сердцу и направился принимать душ, где его вскоре сменила изнывающая от страсти подруга.

…Полчаса спустя Эли обессиленно рухнула рядом с МакГрегором и простонала:

— Арти, я уже почти забыла, как это чудесно. Повторим?

— А записи на мобильнике? Давай перенесем повтор?

— Вы не любите меня, баронет.

— Конечно, не люблю. Я тебя обожаю.

Минуту спустя они сидели у стола, на котором лежали старый мобильник и ноутбук с кард-ридером. Эли запустила свой «Dell», и вскоре на рабочем столе появилось множество иконок: файлов с расширением MP3. Она два раза щелкнула мышкой по файлу, названному 003.MP2.

— А разве нам нужен не четвертый? — спросил Артур.

— Если помнишь, мы не дослушали третий, — возразила Эли.

Голос Анри из спикеров продолжил рассказ об ужине в особняке де Сен-Омера.

I

Столовая была освещена лишь свечами, стоящими на десятке подсвечников. Де Сен-Омер дважды хлопнул в ладоши. Рядом со столом тут же вырос дворецкий.

— В этой комнате, Анри, никогда не бывает посторонних, — сказал хозяин дома. — И потому нет опасности, что кто-то увидит меня в официальном облачении.

Леблан не понял, что хотел сказать де Сен-Омер последней фразой. Он сидел во главе стола в нормальном, обычном костюме — очень дорогом, это было очевидно, однако именно нормальном, современного покроя. И прекрасно подогнанном по фигуре.

— Мсье… Сеньор… Простите, я не вполне понял.

Де Сен-Омер кивнул дворецкому, и тот нажал на кнопку выключателя. Вспыхнула и заиграла всеми огнями люстра, висевшая под потолком. Анри медленно обвел столовую глазами — и застыл. На стене по его левую руку висел портрет хозяина особняка — в полный рост, написанный маслом. Де Сен-Омер стоял, одетый в кольчугу и опираясь на длинный рыцарский меч. Доспехи его были покрыты белым плащом, на котором — на груди и наплечниках — были нашиты необычные красные кресты: концы их словно обрубались небольшими поперечинами. Анри где-то видел подобную фигуру, но сейчас никак не мог сообразить, где именно и что она значила.

Артур, остановив плеер ноутбука, нарисовал на салфетке крест, о котором говорил Анри.

— Но это же… — произнесла Эли.

МакГрегор нажал кнопку воспроизведения.

…Де Сен-Омер с усмешкой посмотрел на Леблана.

— Если само одеяние ничего не говорит вам, дорогой Анри, то, может, вы слышали название нашего ордена. В очень давние времена он был утвержден папой римским как «орден бедных рыцарей Христа». Гораздо чаще его называли «орденом рыцарей Храма», а самих рыцарей, и всех, кто принадлежал этому братству, — «храмовниками».

— Тамплиерами… — едва слышно выговорил Леблан.

— Абсолютно верно.

— Но ведь орден прекратил свое существование — был распущен — после казни Великого магистра Жака де Моле?

— Убить человека несложно, Анри. Куда сложнее убить идею, особенно если за ней стоят очень влиятельные силы.

— Вы хотите сказать, мсье… Простите, я в растерянности. Как мне следует вас называть?

— Как называют меня все члены ордена (хотя вы к ним и не относитесь): сенешаль. Или, чуть более уважительно, — сеньор сенешаль.

— Сеньор сенешаль, — Анри с трудом сдержал смех, уж очень театрально все это звучало, — вы хотите сказать, что «Клуб строителей Пирамид» есть не что иное, как орден тамплиеров?

Де Сен-Омер медленно и торжественно кивнул.

Анри отхлебнул великолепного вина, которое сенешаль налил ему в позолоченный кубок, и пожал плечами:

— Но, сеньор, к чему все эти сложности? Отчего было не назваться исконным, историческим именем?

Де Сен-Омер громко, от души рассмеялся.

— Вы наверняка не знаете, какое число любителей поиграть в таинственность называют себя «тамплиерами». Начиная с более или менее серьезного Мальтийского ордена и кончая шутами типа «Суверенного Великого приората канадских рыцарей Храма». Таких, с позволения сказать, «орденов» даже не десятки — сотни. И что же, нам нужно было влиться в эту дурацкую виртуальную игру?

— Но зачем сейчас, в наши дни, поддерживать традиции исторических тамплиеров? Я кое-что читал о них и знаю, что когда-то они были финансовыми правителями Европы и Средиземноморья. Но сейчас? При наличии международных финансовых систем, которые ворочают не миллиардами, а триллионами долларов? Что может противопоставить им клуб в провинциальном городке штата Джорджия?

— Вы почти правы, мой молодой друг, — благодушно произнес де Сен-Омер. — Почти. Да. Триллионы. Да. Кредиты, с помощью которых они держат за горло всю планету. Но… Кто на самом деле стоит во главе этой гигантской системы? — Он указал пальцем на свой портрет в одеянии тамплиера. — Да. Как и прежде. Впрочем, вам еще многое предстоит узнать, прежде чем вы сможете увидеть всю картину.