– Не раз от артистов слышал пожелание, чтобы «Песня года» шла хотя бы не под плюсовую фонограмму.

– Хм… Мне очень нравится, когда это идет от артистов. Хочешь, я с ними соглашусь, и ты послушаешь, что получится.

– Зачем же вы таких артистов приглашаете?

– Нет, я не хочу опорочить всех. Процентов 70 могут выступать «вживую». Но техника еще недостаточно совершенна для высококачественной работы в телеэфире. Столкнулся с этим на MTV Awards, где устроителям шоу было начхать на тех, кто присутствовал в зале. Они делали чисто телевизионную версию. Перед выступлением каждого артиста техники становились задницами к залу и двигали аппаратуру, декорации, делали перемонтаж. Мы же пытаемся найти середину. Дабы и аудитория в зале, и миллионы телезрителей были примерно в равных условиях.

После распада «Квинты» (а скорее в связи), Крутой усилил свою охрану и пересел в бронированную машину. Его секьюрити располагались не только на входе в «АРС», но и непосредственно у рабочего кабинета композитора. В беседах «не под запись» в 1996-м, Игорь Яковлевич называл мне имена тех, кого остерегается. Но когда мы говорили «для печати», некоторую конкретику вуалировал. «Наш шоу-бизнес не такая уж страшная сфера. Хотя в нем есть свои экземплярчики. В принципе, если человек криминогенный, то не важно: производит он детское молоко или организует концерты – вокруг него всегда будет криминальная аура. А если он – нормальный, ничего мрачного не случится.

– Вы сейчас пользуетесь охраной только в офисе?

– Нет, сейчас я и перемещаюсь вместе с ней.

– Чувствуете какую-то угрозу?

– Есть определенные опасения. Это произошло совсем недавно. До этого телохранители мне были не нужны.

– Вы подчеркивали, что рейтинг «Песни года» столь высок, что создать альтернативу такой программе почти нереально. Это «священная корова» нашего шоу-бизнеса. Вокруг нее еще может развернуться борьба?

– Думаю, да.

– Ваши оппоненты сомневаются не только в прозрачности «Песни года», но и уверены в «продажности» предвыборного тура «Голосуй, или проиграешь».

– Он не был продажным. Вообще артисты в определенной степени рисковали. Ведь чем закончатся выборы, было неизвестно. Сказать, что они работали за деньги… Ну мы погашали некоторые расходы, и если кто-то из них что-то и получал, то это смешные суммы по сравнению с теми, которые они могли заработать, гастролируя сольно.

– В туре вращались только деньги «АРСа» или вы получали что-то от администрации президента?

– Нет. Деньги от администрации мы не получали. Они поддерживали нас только своими представителями и работниками службы безопасности, которые перемещались с нами по туру и решали возникавшие проблемы.

– Сложно было получить подобный заказ?

– Не скажу, что сложно. Фирма на слуху, контрактами и устными договоренностями с нами было связано большинство ведущих эстрадных музыкантов. Поэтому обращение к нам людей из предвыборного штаба президента было не случайным. Они решили, что именно мы в состоянии собрать стадионы и организовать рекламную кампанию. Ехать мы предлагали только звездам, поэтому рассказы одной начинающей певицы о том, что она не поехала в тур по идейным соображениям – вранье, она просто не звезда.

– Говорите – артисты рисковали. В таком случае вы рисковали тем более?

– Думаю, завершись выборы иначе, неприятности бы последовали. Хотя музыка всегда остается нужна. Никогда не забуду, как 19 августа 1991 года мы с Валерием Леонтьевым собирались записывать песню «Было, но прошло». В 9 утра я проснулся, увидел новости, позвонил Валере и сказал: «Включи телевизор». Он посмотрел минуты две и ответил: «Слушай, но петь-то надо при любой власти». Мы встретились и поехали в студию.

Сейчас многие пытаются раскрыть секрет, почему «АРС» на вершине, почему Крутой на виду. Есть несколько причин. Одна из них – очень сильная команда, которая со мной работает: Володя Дубовицкий, Боря Крутоголов, Виктор Дудин, Слава Кормильцев, Саша Михайлов. Ребята, нацеленные на результат, а не на понты. И второе: когда говорят, что я достиг чего-то благодаря связям, отвечаю, что просто встаю раньше и ложусь позже, чем другие композиторы.

– Вы знали, куда будете отступать в случае провала Ельцина на выборах?

– Откровенно говоря, у меня было ощущение, что он победит. Если бы чувствовал, что победить может другая сторона, не знаю, как бы себя повел. Впрочем, рассуждая по-честному, и президентская победа, которую мы поддерживали, принесла свои сложности. Знай я все это заранее, не уверен, ввязались бы мы в эту акцию. Вообще лучше в политику не влезать.

В апреле 1997-го Крутой устроил в «России» новую серию своих творческих вечеров, уже привычно напоминавших парад главных российских поп-лиц. Только без Пугачевой в финале. Свои отношения с Примадонной в тот момент маэстро описывал лаконично: «У нее свой план возобновления эстрадной карьеры». А он реализовывал свой, становясь все более влиятельным боссом, с роялем в придачу.

Не прошло и года, как в той же «России» в феврале 1998-го Игорь Яковлевич еще одним концертным сериалом представил «Незаконченный роман» с Ириной Аллегровой. Предварительно программу «обкатали» в Израиле, а до того Крутой более месяца привычно творил в Штатах в кругу семьи, и поведал мне подробности: «Мы улетели в Америку 31 декабря вместе с Валерой Леонтьевым. По традиции встретили Новый год в Майами. А затем я перебрался в Нью-Йорк, где 9 января состоялась моя свадьба».

Вообще-то, со своей второй супругой Ольгой композитор жил уже давно. Но традиционную свадьбу решили сыграть лишь теперь. В нью-йоркском «Распутине» собралось «человек 150 друзей». А днем позже Крутой провел в знаменитом «Радио Сити Мьюзик Холл» свой творческий вечер. «Впервые случился такой переаншлаг, что человек 200–300 не попали в зал». Любопытно, что оба события почтил своим присутствием популярный мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани – тот самый «Руди», что двадцать лет спустя станет личным адвокатом президента США Дональда Трампа.

Как только Крутой «после свадьбы» прилетел в Москву, я с ним повстречался.

– У вас действительно большая дружба с Джулиани?

– Нет, врать не стану. Но концерт мой он открывал, и там даже шутили, что в следующий раз я напишу песню для него.

– Потом вы воспользовались данным знакомством на израильской границе?

– Отчасти, да. Мне, точнее всем, израильтяне почему-то устроили в аэропорту тотальный досмотр. Когда услышали, что я композитор, попросили предъявить доказательства в виде нот. Слава богу, тетрадь у меня оказалась с собой. Всегда беру ее в самолет, поработать. Однако тетрадь их тоже не убедила. Они захотели увидеть фотографии, подтверждающие, что я действующий музыкант. Мне удалось найти лишь мое совместное фото с Джулиани. Больше вопросов не последовало. Теперь, наверное, в загранпоездках буду вешать себе эту карточку на грудь.

– Как вам кажется,