— Фактически это я настоял, чтобы ты поехала с нами. — Он благородно принимает удар на себя. — Да-да, я вспоминаю, что это была целиком моя идея.

Мы все понимаем, что он зашел слишком далеко, но ничего не поделаешь — карты раскрыты. Теперь мне совершенно ясно, что весь этот «побег» затеян с определенной целью. По лицу Хантера я могу судить, что пока он набирает очки: на физиономии приятеля Люси хитрая усмешка игрока, на руках у которого флэш-стрит. У него прекрасное настроение: он позанимался сексом, выспался, перекусил в номере, выпил текилы и теперь уверен, что ситуация с лучшей подругой уладится без особых проблем.

У меня несколько возможностей. Во-первых, устроить сцену прямо здесь, в холле, потом прыгнуть в лимузин и вернуться домой. Где никого нет. Чем же я буду заниматься в выходные? Пересадкой азалий? Следующая возможность — изобразить из себя доктора Фила и прочитать Люси лекцию о последствиях морального разложения. «Что ты себе позволяешь, женщина? Как можешь ты лгать лучшей подруге и обманывать мужа?! Не это ли самый верный способ разрушить свою жизнь?»

Есть, правда, еще один вариант — прикусить язык и попробовать массаж розовыми лепестками. Вряд ли мои обличения спасут брак Люси или как-то улучшат положение Дэна. Но и молчать я тоже не собираюсь. Как только мне удастся остаться с Люси наедине, я обязательно скажу ей, что этот невинный флирт, который она связывала с кризисом среднего возраста, неотвратимо перерастает в опасную связь. Если подруга считает, что таким образом сможет сохранить свои отношения с Дэном, мне остается только радоваться, что она не руководит американской службой безопасности.

Но если я соглашусь остаться, это нужно сделать изящно.

Я смотрю на длинную полоску розоватого песка, залитого слепящим светом послеполуденного солнца.

— Здесь просто потрясающе. Я, пожалуй, схожу, окунусь, пока приготовят мою комнату.

— Даже слышать об этом не желаю, — заявляет никогда не унывающий Хантер. — Ты наверняка проголодалась. Думаю, нам всем пора пойти перекусить.

Я внимательно смотрю на Люси, пытаясь понять, рассчитывала ли она на мою компанию, но ее лицо сияет приветливой улыбкой, которая кажется мне вполне искренней.

— Давайте поедим рядом с пляжем, — с воодушевлением предлагает она. — Это наше излюбленное местечко.

— Кстати, еда там просто потрясающая, — поддерживает ее Хантер. — Особенно миньоны с филе касатки и энчиладами.

— Я тебе уже говорила, — Люси, улыбаясь, шутливо закатывает глаза, — что обожаю в этом человеке все, кроме его кулинарных пристрастий. Но он исправится. — Сказав это, она по девчоночьи хихикает и берет Хантера под руку. — К концу выходных он у меня будет есть тако.

Хорошо, я обещаю держать язык за зубами, если она будет кормить его тако. Но если она начнет резать для него мясо, клянусь, я тут же выйду из-за стола.

Хантер с Люси медленно бредут по обсаженной цветами тропинке, ведущей через пляж, а я иду босиком по мягкому, словно тальк, песку, ощущая ступнями его ласковое тепло. Солнце жжет мне плечи, и я постепенно успокаиваюсь. Может, ранний загар пойдет мне на пользу?

— Смотри не обгори, — предостерегает меня Люси. — Солнце здесь очень коварное. Может, возьмешь солнцезащитный крем? У меня есть со степенью защиты сорок и восемьдесят.

— Ничего, обойдусь. Я не курю и почти не пью. Пусть же моим единственным пороком станет страсть к солнечному свету.

Я лезу в свою плетеную сумку и достаю собственный крем от солнца со степенью защиты восемь. Это максимум, на который я готова согласиться.

Люси оставляет Хантера и подходит ко мне.

— Дорогая, послушай, — шепчет она, — это действительно крайне неблагоразумно.

— Знаю. Я рискую заработать рак кожи. Читала об этом.

— И это тоже, — подтверждает Люси. — Но я имела в виду морщины и пигментные пятна.

— Уже слышала. Но легкий загар мне идет. И вообще, мне наплевать, даже если в старости я стану морщинистой, как Джорджия О'Киффи. Ее это, похоже, совсем не беспокоило. Пусть она и выглядела как сухофрукт, зато в девяносто завела двадцатилетнего любовника.

Мои слова производят на Люси должное впечатление. И мне даже кажется, что она борется с искушением поменяться со мной солнцезащитными кремами. Однако вместо этого подруга указывает на парочку в нескольких шагах впереди. Шикарная блондинка двадцати с небольшим виснет на руке гораздо более зрелого мужчины с лицом цвета старой бейсбольной перчатки — и таким же помятым.

— Если судить по этому месту, преимущество в неравных союзах почти всегда на стороне мужчины, — говорит Люси.

Наверное, она права. Через некоторое время нам встречается еще одна блондинка в потрясающих стрингах, прижимающаяся к старому лысому парню, вышагивающему в плавках «Спидо», надетых явно по ошибке. Вскоре я уже отмечаю тенденцию. Огромное число богатых папочек, сопровождающих юных гибких девушек, свидетельствует о том, что это место пользуется успехом отнюдь не у тех, кто собирается отметить годовщину свадьбы. Никогда не думала, что найду хоть одну положительную сторону в романе Люси, однако вынуждена признать, что Хантер по крайней мере выбрал женщину своего возраста.

— Вот мы и пришли, — подходя к нам, заявляет Хантер. — Это не так уж и далеко. Чувствую, я вполне готов к принятию пищи.

Пришли? Я оглядываюсь вокруг, но вижу только песок, океан, пальмы и бескрайнее синее небо. Где же ресторан? Или кафе? Поблизости нет даже официанта с меню. Может, Хантер слишком долго пробыл на солнце и у него начались галлюцинации? Но вот он отходит за дерево и исчезает, что кажется совершенно невероятным при его комплекции, да еще с этими розовыми фламинго на рубашке.

— Добро пожаловать в наш домик! — восклицает Люси, и до меня наконец доходит: то, что я вначале приняла за чрезмерно разросшийся кустарник, на самом деле крытая тростником хижина, разместившаяся меж двух деревьев.

Мы протискиваемся внутрь и оказываемся в помещении, не имеющем ничего общего с обычной скромной пляжной забегаловкой. Вместо традиционных пластиковых стульев здесь огромные шелковые шезлонги с грудами пухлых подушек и столик из тикового дерева, изящно сервированный на две персоны. Хантер уже расположился у мини-компьютера и заказывает филе-миньон, тако без пшеницы и — еще один прибор.

— Теперь я действительно ощущаю себя незваным гостем, — говорю я, беспомощно глядя на Люси. — Почему бы нам просто не сходить в ресторан?

— Это невозможно. Здесь все обедают в личных домиках. «Ле Ретрит» очень деликатен в таких вещах.

— Да, очень деликатен. — Хантер поглаживает плечо Люси, потом поворачивает ее к себе и целует.

Поцелуй длится долго. Очень долго. Очень-очень долго. Должна я смотреть на них или в сторону? Почему советы Эмили Пост[38]невозможно вспомнить именно в те минуты, когда они действительно необходимы?